Адам Грант - Подумайте еще раз. Сила знания о незнании

Если подумать, перевес в пользу лекций вполне ожидаем. Многие поколения восхищаются риторическим мастерством Майи Энджелоу и других поэтов, Джона Кеннеди — младшего, Рональда Рейгана и других политиков, Мартина Лютера Кинга — младшего и таких преподавателей, как Ричард Фейнман. Мы живем в золотое время чарующих речей, великие ораторы увлекают и просвещают аудиторию с невиданным охватом. Раньше творческие люди обменивались опытом в маленьких профильных сообществах, а сейчас количество их подписчиков в YouTube и Instagram сравнялось с населением небольшой страны. Пасторы читали проповеди сотне прихожан одной церкви, а теперь сотням тысяч через интернет. Преподаватели учили маленькие группы студентов, чтобы к каждому подходить индивидуально, а в наши дни их лекции доступны миллионам в виде онлайн-курсов.

Конечно, лекции интересные и информативные. Вопрос в том, насколько они приближены к идеальному методу обучения. В эксперименте с курсом физики студентам давали тесты, чтобы измерить объем знаний, полученный на уроках по двум темам. И, хотя все предпочли бы лекции, больше знаний и навыков дали уроки активного обучения. Они требовали интенсивных умственных усилий, поэтому на них было не так интересно, зато несравнимо полезнее.

Я долгое время считал, что знания лучше усваиваются, когда предмет интересен. Это исследование убедило меня, что я ошибался. И напомнило о любимом учителе физики, который получал блестящие отзывы за разрешение играть в классе в пинг-понг, — правда, мы так и не узнали, что такое коэффициент трения .

Активное обучение дает хорошие результаты не только на уроках физики. В метаанализе сравнивали эффективность лекций и активного обучения по данным 225 исследований с участием более 46 тысяч студентов, изучающих точные науки. Активное обучение состояло из группового решения задач, тестов и объяснений. В среднем студенты получили на полбалла меньше за материал, усвоенный на лекциях, чем по итогам активного обучения, и в 1,55 раза чаще ошибались на традиционных уроках. По оценкам исследователей, можно было бы сэкономить более 3,5 миллиона долларов, если бы студенты, показавшие плохие результаты на лекциях, участвовали в активном обучении [382] Scott Freeman et al., «Active Learning Increases Student Performance in Science, Engineering, and Mathematics», PNAS 111 (2014): 8410–15. .

Почему мало толку от скучных лекций — понять нетрудно. Но даже увлекательные отстают от активного обучения по менее заметным и более тревожным причинам. Лекции не предполагают диалога или дискуссии, студенты пассивно принимают информацию. В упомянутом метаанализе лекции показали особенную неэффективность в пересмотре известных заблуждений, то есть не давали студентам стимула к переосмыслению. А эксперименты продемонстрировали, что вдохновляющий посыл лектора студенты менее внимательно слушают и хуже запоминают, хотя уверены в обратном.

Обществоведы называют это явление эффектом благоговения, но мне более подходящим кажется эффект отупения [383] Jochen I. Menges et al., «The Awestruck Effect: Followers Suppress Emotion Expression in Response to Charismatic but Not Individually Considerate Leadership», Leadership Quarterly 26 (2015): 626–40. , [384] Adam Grant, «The Dark Side of Emotional Intelligence», The Atlantic, January 2, 2014, www.theatlantic.com/health/archive/2014/01/the-dark-side-of-emotional-intelligence/282720 . . Мудрецы возвещают с кафедры новаторские идеи, но не учат думать своей головой. Лекторы указывают на неточные аргументы и объясняют, чем их заменить, но тоже не показывают, как переосмысливать. Харизматичные ораторы могут навести на нас политические чары, под воздействием которых мы захотим добиться их расположения или влиться в их ряды. Однако надо воспринимать суть аргумента, а не блестящую обертку, в которой его подают.

На всякий случай поясню, что не предлагаю отказаться от лекций. Я люблю смотреть выступления на TED Talks и сам в них участвую. Интерес к преподавательской работе проклюнулся у меня на одной блестящей лекции, и на своем курсе я тоже не против использовать эту форму подачи. Просто я вижу проблему в том, что лекции остаются основным методом преподавания в среднем и высшем образовании. Ожидайте лекции на эту тему .

В североамериканских университетах больше половины профессоров технических наук читают лекции не меньше 80% времени, чуть более четверти добавляют немного интерактивности, и лишь пятая часть используют методы с активным обучением [385] M. Stains et al., «Anatomy of STEM Teaching in North American Universities», Science 359 (2018): 1468–70. , [386] Grant Wiggins, «Why Do So Many HS History Teachers Lecture So Much?», April 24, 2015, rantwiggins.wordpress.com/2015/04/24/why-do-so-many-hs-history-teachers-lecture-so-much . . В старших классах есть только лекции за очень редким исключением [387] По некоторым данным, ученики средних классов набирают больше баллов в тестах по математике и естественным наукам, если учителя больше времени отводят лекциям, чем активному обучению [ Guido Schwerdt and Amelie C. Wupperman, «Is Traditional Teaching Really All That Bad? A Within-Student Between-Subject Approach», Economics of Education Review 30 (2011): 365–79. ]. Пока неизвестно, действительно ли для юных учащихся лекции эффективнее или дело в неправильном использовании методов активного обучения. . Это не всегда самый эффективный метод, и его недостаточно, чтобы учащиеся на всю жизнь сохранили тягу к знаниям. Если все школьные годы поглощать информацию без возможности задаться вопросом о ее правдивости, полезные в жизни навыки переосмысления не разовьются.

В колледже я пропустил один курс и очень жалею об этом. Его читал философ Роберт Нозик. Одна из его идей прославилась благодаря фильму «Матрица». В 1970-х Нозик представил мысленный эксперимент: согласились бы люди лечь в «машину по производству личного опыта» [388] Robert Nozick, Anarchy, State, and Utopia (New York: Basic Books, 1974). и непрерывно получать удовольствие при условии полного отказа от реальной жизни [389] Нозик предполагал, что большинство откажется от машины [ Felipe De Brigard, «If You Like It, Does It Matter If It’s Real?», Philosophical Psychology 23 (2010): 43–57. ], потому что человек предпочитает быть и делать, а не просто получать опыт, и не захочет ограничиваться воображением и возможностями симуляции. В последующие годы философы утверждали, что если бы мы и отказались от машины, то не по этим причинам, а из-за отклонения в сторону статус-кво — ведь нам пришлось бы покинуть знакомую реальность. Для проверки гипотезы изменили условия и провели эксперимент. Представьте, что в один прекрасный день вы проснулись и узнали, что вся ваша жизнь — это опыт, который сгенерирован машиной, созданной много лет назад, и теперь вы можете отключиться от нее или вернуться обратно. При таких условиях 46% заявили, что хотели бы снова подключиться к машине. Если «реальность» — это жизнь художника-мультимиллионера в Монако, вернуться в машину пожелали 50%. Похоже, остальные предпочитают знакомый виртуальный мир незнакомой реальности или просто не любят искусство, деньги и конституционную монархию. . В аудитории Нозик создал свою версию машины: он требовал, чтобы его курс каждый год посещала новая группа студентов. Как он говорил: «Я обдумываю свои идеи в процессе чтения лекций» [390] Asahina Robert, «The Inquisitive Robert Nozick», New York Times, September 20, 1981, www.nytimes.com/1981/09/20/books/the-inquisitive-robert-nozick.html . .