Сергей Поварнин - Искусство спора. Как читать книги

К сожалению, в более грубой или более утонченной форме «притушивание спора» и «срывание спора» встречаются не очень редко. Для иллюстрации этого приема – а также для иллюстрации другой «естественной уловки», именно «хора» полуслушателей и полуучастников спора, всячески восхваляющего доводы одной стороны и злостно порицающего доводы другой стороны, – приведу остроумный образец спора из мольеровской критики «Школы жен».

Лизида (противник «шевалье» Доранта). Наконец, само название: «драматическое произведение» происходит от одного греческого слова, которое означает: «действовать» и дано для того, чтобы показать, что сама сущность этого произведения состоит в действии. В разбираемой же комедии действия нет вовсе. Вся она состоит в рассказах Агнессы или Гораса.

Маркиза.Ах! Ах! Шевалье.

Климена.Вот остроумное замечание! Это называется – смотреть в суть вещей.

Лизида.Что может быть менее остроумно или, лучше сказать, что так низменно, как иные выражения этой комедии, над которыми все смеются – особенно слово о рождении детей из уха?

Климена.Превосходно.

Элиза.Ах!

Лизида.А сцена со слугой и служанкой в доме? Разве она не длинная до надоедливости? Разве она не совершенно невыносима?

Маркиз.Это верно.

Климена.Безусловно правильно.

Элиза.Он прав.

Лизида.Не слишком ли легко Арнольф дает свои деньги Горасу. И притом ведь он смешное лицо в пьесе. Следовало ли заставлять его совершать действие благородного человека?

Маркиз.Прекрасно. Это замечание тоже прекрасное.

Климена.Изумительное замечание!

Элиза.Поразительное!

Лизида.Проповедь Арнольфа и его максимы – не смешны ли они? И не шокируют ли они даже наше чувство благоговения пред таинствами?

Маркиз.Совершенно верно.

Климена.Очень удачно сказано.

Элиза.Лучше и нельзя ничего сказать.

Лизида.И, наконец, этот м-сье Делясуш выводится пред нами человеком умным, в стольких местах пьесы кажется таким серьезным? Не спускается ли он до чего-то чрезмерно комического и слишком утрированного в пятом акте, когда высказывает Агнессе пыл своей любви странными закатываниями глаз, смешными вздохами, слезами, над которыми все смеются.

Маркиз.Parbleu! Чудесно.

Климен.Великолепно!

Элиза.Виват, м-сье Лизидас!

Лизида.Я не хочу наскучить, а потому опускаю тысячи других замечаний.

Маркиз.Parbleu! Шевалье. Хорошо тебя отделали.

Дорант.Посмотрим.

Маркиз.Ты нашел противника посильнее тебя, честное слово.

Дорант.Может быть.

Маркиз.Отвечай, отвечай, отвечай, отвечай!

Дорант.С удовольствием. Он…

Маркиз.Отвечай же, прошу тебя.

Дорант.Дай же мне ответить. Если…

Маркиз.Parbleu! Я не верю, чтоб ты ответил.

Дорант.Да, если ты будешь все время говорить.

Климена.Пожалуйста, выслушаем его доводы.

Дорант.Во-первых, неверно, что вся пьеса состоит из одних рассказов. Там много и действия, происходящего на сцене. Самые рассказы в ней являются действиями, как того требует сюжет: они простодушно передаются заинтересованному лицу, благодаря этому попадает в неловкое положение и после каждого рассказа принимает все возможные меры, чтобы избегнуть несчастия, которого боится.

Урания.И я нахожу, что красота сюжета «Школы жен» именно и состоит в этих постоянных доверчивых рассказах. По-моему, довольно забавно, что Арнольф, человек умный, притом его постоянно осведомляют обо всем наивная простодушная девушка, его возлюбленная, и легкомысленный юноша, его соперник; между тем он, несмотря на это, не может избежать того, что с ним происходит.

Маркиз.Пустяки, пустяки!

Климена.Слабый ответ!

Элиза.Плохие доводы.

Дорант.Что касается «детей из уха», то соль в том, что их говорит Арнольф. Автор вставил эти слова не потому, что сам хотел сказать остроту, а просто как вещь, характеризующую Арнольфа. Они тем более рисуют его чудачество, что Арнольф рассказывает об этой тривиальной глупости, сказанной Агнессой, как о чем-то удивительно хорошем; они доставляют ему несказанное удовольствие.

Маркиз.Плохо отвечено!

Климена.Неудовлетворительный ответ.

Элиза.Это то же, что ничего не ответить.

Дорант.А что касается денег, которые так легко дает Арнольф, то ведь у него есть письмо лучшего друга – достаточное обеспечение. Затем вовсе не несовместимо, что человек в одном смешон, в другом – благороден. Что касается сцены со слугами, которую иные нашли длинной и холодной, то она, очевидно, имеет свой смысл. Арнольф всюду терпит наказание через то самое, на чем строил свои предосторожности, как на незыблемой основе: невинное простодушие Агнессы наносит ему удар во время путешествия; простодушие слуг задерживает надолго у двери по возвращении.

Маркиз.Ничего не стоящие доводы.

Климена.Все это только пустые оправдания.

Элиза.Доводы, внушающие жалость.

Наконец, маркиз окончательно срывает спор. После одного довода Доранта он заявляет:

Маркиз.Честное слово, Шевалье, лучше ты сделаешь, если замолчишь.

Дорант.Пусть так. Но, в конце концов, если мы понаблюдаем себя в то время, как мы влюблены…

Маркиз.Только я не хочу тебя слушать.

Дорант.Выслушай меня. Неужели в пылу страсти…

Маркиз( поет ). Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Маркиз.Как!

Маркиз.Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Дорант.Я не знаю, можно ли…

Маркиз.Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Урания.Мне кажется, что…

Маркиз.Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Спор кончается… Когда высказано желание, чтобы спор был записан в виде маленькой комедии, маркиз заявляет Доранту:

Маркиз.Parbleu! Ты сыграешь, Шевалье, в этой комедии невыгодную роль.

3. Другая, но уже более «серьезная» механическая уловка с целью положить конец невыгодному спору – «призыв» или «довод к городовому».

Сначала человек спорит честь честью, спорит из-за того, истинен ли тезис или ложен. Но спор разыгрывается не в его пользу – и он обращается ко властям предержащим, указывая на опасность тезиса для государства или общества и т. д. И вот приходит какая-нибудь «власть» и зажимает противнику нашему рот, что и требовалось доказать. Спор прекратился, и «победа» за ними.