Джесс Хилл - Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

В этой книге я сосредоточилась преимущественно на проявлениях агрессии мужчин против женщин, так как это наиболее серьезная и опасная проблема. Однако не стоит думать, что абьюз изобрели именно гетеросексуальные мужчины и они единственные, кто прибегает к нему. От домашнего насилия страдают, причем зачастую молчаливо, очень многие женщины в однополых союзах (предположительно около 28 %. [15]) Жестокие партнерши, возможно, запугивают своих жертв: если пожалуешься, будешь изгнана из гей-сообщества. Мол, тем самым ты выставишь перед всеми гомосексуальные отношения в невыгодном свете, да и полиция над тобой посмеется. Мужчинам-гомосексуалистам также приходится сталкиваться с давлением: многими из них манипулируют, угрожая тем, что предадут огласке их нетрадиционную ориентацию или положительный ВИЧ-статус.

Выходит, что в однополых отношениях абьюз зиждется на тех же патриархальных условностях, которые порождают насилие мужчин по отношению к женщинам. Он существует благодаря гетеросексизму и гомофобии, лежащим в основе патриархата. [16] В конечном счете, домашнее насилие – это способ продемонстрировать свою власть и удержать контроль. При этом, повторим, дисбаланс прав существует не только между разнополыми партнерами. Американская исследовательница Клер Ренцетти констатирует, что причиной насилия в гомосексуальных союзах становится неравенство и несправедливое распределение полномочий. Чем больше власти у одного, тем выше его физическое и психологическое давление на другого. [17] Кроме того, и в гетеросексуальных парах бывает так, что от абьюза страдает мужчина (хотя таких случаев относительно немного). Жертвы мужского пола испытывают абсолютно те же эмоции: они не покидают подругу-абьюзера в надежде на то, что смогут помочь ей разобраться с ее проблемами. Или оказываются в западне из-за страха, что не смогут защитить детей, если сами покинут семью.

Недавний новый всплеск домашнего насилия грозит нам встречей с устрашающей реальностью: сотни тысяч австралийцев причиняют близким боль, заставляют их страдать, и даже садистки мучают тех, кого вообще-то должны бы любить. С подобными неприятными открытиями мы сталкивались и раньше: в середине первого десятилетия нынешнего века нам пришлось поверить, что сексуальное надругательство над детьми совершали не единичные развращенные священнослужители: педофилы были выявлены не только среди рядовых клириков, но их систематически покрывали в самом Ватикане. Сейчас мы проходим поворотную точку, исторический перелом, когда у общества и властей меняется отношение к семейному насилию. Нужна выдержка и решимость, чтобы довести процесс до конца и решить проблему. Как говорит ведущий мировой эксперт по психотравмам Джудит: «Возникает большое искушение встать на сторону обидчика. Ведь ему нужно очень немного – чтобы мы ничего не предпринимали… А жертва, напротив, требует, чтобы окружающие разделили с ней ее боль. Она требует действия, вовлеченности, желает, чтобы о ней помнили». [18] Если у нас не хватит на это духа, если мы решим, что это слишком трудно, домашнее насилие опять уйдет в подполье и останется невидимым.

Абьюз в семье – неприятная и беспокойная тема. Но при этом не перестаешь удивляться, как многое изучение этого феномена может рассказать нам о нас самих. О том, как мы общаемся, как любим и даже как управляем страной. Именно поэтому последние четыре года я глубоко погрузилась в исследование этого вопроса. В своей личной жизни я не сталкивалась с насилием. Но, пытаясь понять его, я многое узнала о себе, об отношениях с людьми, об обществе, о власть имущих и о правоохранительной системе.

В представленных ниже главах я стану вашим проводником по необычной местности: мы будем блуждать в причудливых лабиринтах, изучая психологию насильников и их жертв, а также попробуем разобраться в кафкианском абсурде семейного законодательства. Мне удалось взглянуть на ужасающий мир домашнего насилия глазами пострадавших и самих абьюзеров. Пришло время всем нам присмотреться к явлению, которое давным-давно тихо и незаметно существует рядом с нами.

Ясный субботний день в Белла-Виста, предместье Сиднея, входящем в так называемый «Библейский пояс» [10]. Здесь живут люди верующие и состоятельные: большие красивые дома, чистые тротуары, аккуратно постриженные лужайки перед каждым крыльцом. Лишь одна из них выглядит странно: на ней высится куча выброшенных из дома вещей. В остальном все как обычно. Район обитаем, но на улице никого, кроме худощавого мужчины в вытянутой белой майке. Он наклонился к машине. Я направляюсь к нему, он машет. «Мой сын продает машину, поэтому я снимаю с нее все самое ценное», – со смехом говорит Роб Санаси.

Мы подходим по дорожке к дому. По кухне толкутся высокая элегантная блондинка и два парня лет двадцати.

Они смеются и строят планы на выходные. Здесь живут Роб с женой Деб и двое их взрослых сыновей. Деб ставит чайник, Роб приносит печенье. Одно из них надкушено. «Прекрасно! – произносит глава семьи извиняющимся тоном. – Кто-то великодушно вернул его обратно в коробку».

Стоящая у разделочного стола Деб улыбается: «Если съел только половину, испытываешь не такое сильное чувство вины». Роб пожимает плечами: «Такие вот причуды в нашей семейке». Дети прощаются и уходят по своим делам. Чай разлит по чашкам, угощение разложено на тарелке. Мы садимся за кухонный стол, чтобы обсудить историю супругов, которым есть что рассказать о домашнем насилии.

Роб возвращается к событиям 2006 года. Времена были тяжелые: его бизнес разваливался, да и семейная жизнь трещала по швам. «Мы с Деб ссорились… Вообще-то я больше, чем она, лез в бутылку, но со стороны могло показаться, что в конфликте участвуем мы оба . Помню, как я ехал по трассе M2 в дурном расположении духа и размышлял: наверное, живу последний день». Несмотря на то что Роб убежденный христианин, он подумывал о том, чтобы намеренно врезаться в дерево. Но потом поставил запись проповеди, которую пастор произнес перед общиной, и стал слушать. «Там был задан вопрос: “Вы любите своих детей?” И я, сидя за рулем, вслух ответил: “Да, конечно, люблю”. – “Вы готовы за них умереть?” – продолжал проповедник. – “Да, готов”. – “Мы живем в благополучной стране, так что, вероятно, вам никогда не понадобится отдавать свою жизнь ради детей. Но почему бы вам хотя бы не изменить себя ради них?”» Услышав такое, я подумал: «Вау!» В тот момент Роб решил, что обратится за помощью к семейному психологу.