Малкольм Гладуэлл - Разговор с незнакомцем [litres]

Вместе с Левином я просмотрел в его лаборатории при Алабамском университете видеозаписи примерно десятка бесед экспериментатора с испытуемыми. Вот совершенно типичная ситуация с участием несколько рассеянного молодого человека. Назовем его Филипом.

Экспериментатор:Что ж, подведем итоги… Вам раньше приходилось участвовать в таких… э-э-э… викторинах?

Филип:Ну да, пару раз.

Экспериментатор:Вопросы были трудными для вас?

Филип:Некоторые да. Читаешь и думаешь: «Ой, ну составители и загнули!»

Экспериментатор:Как бы вы оценили сложность теста по десятибалльной шкале?

Филип:Где-то на восемь баллов.

Экспериментатор:На восемь? Ну что же, наша викторина и впрямь весьма непростая.

Затем Филипу сообщают, что они с напарницей без ошибок ответили на все вопросы. Экспериментатор спрашивает, как это им удалось, в чем секрет успеха.

Филип:В командной работе.

Экспериментатор:То есть вы помогали друг другу, действовали совместными усилиями?

Филип:Да.

Экспериментатор:Ага, ясно. А скажите, когда я ненадолго вызвал Рэйчел из комнаты, вы часом не сжульничали?

Филип:Ну… вроде как нет.

Филип мямлит и отводит взгляд.

Экспериментатор:Вы правду говорите?

Филип:Да.

Экспериментатор:Хорошо. А как вы думаете, ваша напарница, когда я задам ей этот вопрос, скажет то же самое?

В этот момент в беседе повисает напряженная пауза.

«Испытуемый явно не может сообразить, как лучше себя вести, и просчитывает варианты», – поясняет мне Левин.

Филип:Ну да, скорее всего.

Экспериментатор:То есть она подтвердит ваши слова?

Филип:Наверное.

Экспериментатор:Хорошо, спасибо. Это все, что я хотел узнать.

Правду ли говорит Филип? Левин показал эту запись не одной сотне людей, и почти все зрители верно изобличили этого участника эксперимента как лжеца. «Напарница» Филипа подтвердила, что он действительно заглянул в конверт с ответами, едва лишь за Рэйчел закрылась дверь. И в беседе с Левином после викторины он лгал. Причем лгал очевидно. «Без убежденности», – поясняет Левин.

Я тоже это заметил. Еще когда на вопрос «А вы часом не сжульничали?» – Филип ответил: «Ну… вроде как нет», я, не выдержав, воскликнул: «Ну как можно быть таким простофилей!» Парень отводил глаза, явно нервничал и не мог сохранить невозмутимый вид. А после вопроса «Вы правду говорите?» помедлил, будто ему нужно было обдумать ответ.

В общем, с Филипом все было ясно. Но на других записях выявить ложь оказалось значительно труднее. Вот второй случай, молодой человек по имени Лукас. Симпатичный, бойкий, уверенный в себе.

Экспериментатор: Я должен спросить: когда Рэйчел вышла, никто из вас не подсмотрел ответы?

Лукас: Нет, что вы, как можно.

Экспериментатор: Вы говорите правду?

Лукас: Да, конечно.

Экспериментатор: А как вы думаете, если я задам этот вопрос вашей напарнице, что она ответит?

Лукас: Да то же самое.

«Все ему верят», – комментирует Левин. И я, кстати, тоже попался на эту удочку. А на самом-то деле Лукас лгал.

Мы с Левином не один час пересматривали видеозаписи. В конце я готов был поднять руки и сдаться: получалось, что я совсем не умел отличить правду от лжи.

Свой эксперимент Левин задумал как попытку проникнуть в одну из величайших загадок человеческой психологии: почему мы так плохо распознаем обман? Казалось бы, это противоречит природе: логика подсказывает, что было бы полезно, если бы люди всегда понимали, что их обманывают. Миллионы лет эволюции должны были одарить наш биологический вид способностью улавливать малейшие признаки вранья. Но ничего такого не произошло.

В одной из версий эксперимента Левин разделил свои видеозаписи на две группы: 22 обманщика и 22 честных человека. В среднем люди, просмотревшие все 44 видео, верно вычисляют 56 % лжецов. Другие психологи тоже проводили похожие опыты, и в среднем удается разоблачить лишь 54 % врунов. Беспомощными оказываются практически все: полицейские, судьи, психоаналитики – даже большие шишки из ЦРУ, управляющие шпионскими структурами по всему миру. Да, абсолютно все. Почему же так происходит?

Тим Левин дает ответ на этот вопрос: все дело в так называемой презумпции правдивости.

В своих рассуждениях ученый отталкивался от наблюдения, которое ему помогла сделать одна из студенток, Хе Сан Пак. Это было в самом начале его исследования, когда Левин, подобно другим психологам, задался вопросом: почему мы так плохо умеем делать то, в чем, теоретически, должны быть мастерами?

«Важнейшее открытие Хе Сан Пак состояло в том, что цифра в 54 % верно узнанных лжецов – это среднее по обеим подборкам, – поясняет Левин. – Будет совсем иная картина, если разбить ответы на две категории и посмотреть, какой процент верно определяет ложь, а какой правду».

Поясним его мысль. Если человек верно классифицировал около 50 % видеозаписей, естественно будет предположить, что он просто угадывал наобум. Но Пак заметила, что все не столь просто. Правду мы опознаем гораздо успешнее, чем если бы просто угадывали. А вот что касается лжи, то тут наши показатели хуже, чем даже если действовать методом тыка. Мы смотрим видеозаписи и отмечаем: «Правда, правда, правда» – а потом получается, что большинство честных людей мы узнали без труда, а в большинстве врунов ошиблись. То есть правда у нас в приоритете: мы исходим из предположения, что все, с кем мы вступаем в контакт, ведут себя честно. В этом и заключается феномен презумпции правдивости.

Левин говорит, что его эксперимент практически идеально иллюстрирует это явление. Судите сами: посреди теста ведущая внезапно выходит из комнаты, оставив ответы на самом виду, прямо на столе. Если рассуждать логически, то любой разумный человек должен сразу сообразить, что это ловушка. Мало того, напарник, которого ты видишь впервые в жизни, подбивает тебя сжульничать. Казалось бы, тут у любого зародится хотя бы слабое подозрение, что дело нечисто. Но нет, какое там!

«Даже если некоторые из участников эксперимента и понимают, что отлучка ведущего, вероятнее всего, подстроена специально, – говорит Левин, – то все равно почти никто не догадывается, что напарник липовый… Как можно, чтобы вот эта симпатичная девушка, которая так мило с вами общается, оказалась обманщицей? Нет, нет и нет». Людям это даже в голову не приходит.

Чтобы отключить презумпцию правдивости, нужен, как называет это Левин, «спусковой крючок». И тут просто подозрения или укола сомнения будет недостаточно. От презумпции правдивости мы отказываемся, только когда получаем явные свидетельства того, что наше исходное представление неверно. Иначе говоря, мы ведем себя не как ученые-скептики, кропотливо собирающие свидетельства в пользу истинности или ложности теории, прежде чем сделать вывод. Мы поступаем ровно наоборот: начинаем с веры и прекращаем верить, только лишь когда больше уже не можем отмахнуться от своих сомнений и опасений.