Джей Хейли - Терапия испытанием: Необычные способы менять поведение

В рассказе я не упомянул, что, когда парень разделался со своей проблемой, ко мне пришли его родители и сообщили, что у них семейные сложности, усугубившиеся надвигающимся отъездом сына. Теперь, когда перед сыном не маячила угроза мокрой постели, он стал самостоятельным и действительно решил покинуть их. Родители сомневались, что их брак переживет отсутствие в доме ребенка. Я стал работать с ними над проблемами их совместной жизни. Парень поступил в местный университет и жил неподалеку, однако решил не приезжать к родителям в течение трех месяцев, чтобы обрести самостоятельность.

Женщина слушала рассказ с интересом, хотя и было заметно, что ей неприятно сравнение ее глубокой тревоги с ночным недержанием. Когда пациентка поняла механизм, стоящий за тем, что я собирался потребовать от нее, я пояснил:

— Вы должны сделать что-то настолько тяжелое, что ваше тело просто откажется не вовремя потеть и заработает как часы.

— Боже! — воскликнула она. — Что может быть тяжелей моей тревоги?

— Я знаю, что вам нужно делать, — сказал я, — и теперь, получив ваше согласие, я скажу, что же это такое.

Женщина выжидательно посмотрела на меня.

— Вы должны будете, — продолжил я, — кое-что делать ночью, каждый раз, когда днем с вами случится приступ тревоги. Вот почему я спрашивал, можете ли вы отличить нормальную тревогу от ненормальной.

— Отличить я могу, — ответила она. — По правде говоря, я не могу не отличить. Но что же требуется делать по ночам?

— Кое-что, и это будет для вас тяжелым испытанием. Кое-что полезное для вас: сделав это, вы почувствуете облегчение. Вы готовы выслушать, что же это такое?

— Готова, — сказала она сурово.

Женщина еще более посуровела, когда я обрисовал ей процедуру. Начиная со следующего дня, она в случае приступа тревоги должна ставить будильник на два часа ночи. Бодрствовать до двух часов не требуется, напротив, вечером нужно лечь спать и встать по будильнику. Проснувшись, она должна спуститься вниз, достать тряпки и воск и вымыть пол на кухне. Затем подождать, пока он высохнет, и навощить его. Когда пол будет выглядеть «на пять», можно ложиться спать. Следующей ночью, если днем случится приступ болезненной тревоги, опять поставить будильник на два часа и встать по звонку. Снова вымыть пол, подождать, пока он подсохнет, и заново натереть его до блеска. Этот тип тяжелого испытания — наиболее болезненный, ибо требует бессмысленной работы: натереть пол, а на следующий день смыть ваксу и натереть пол заново. Тяжесть испытания определялась тяжестью проблемы и ситуации обратившейся ко мне женщины.

Покончив с инструкциями, я сказал пациентке, что вижу в ней человека слова и уверен, что она в точности будет выполнять данные ей «распоряжения». Прежде чем отпустить ее, я сделал два дополнения. Во-первых, выполнять процедуру необходимо до тех пор, пока не прекратятся приступы тревоги, пусть даже это окажется пожизненным заданием. Во-вторых, скребя пол, она может думать о том, что делает дом чище и уютнее для своего мужа.

Мы договорились о встрече через три дня, и я ожидал, что женщина придет ко мне расстроенная и сомневающаяся в том, сможет ли она сдержать данное мне слово и продолжать драить пол каждую ночь. И действительно, она пришла в расстроенных чувствах, но вовсе не из-за пола. Пациентку переполняла ярость на собственного мужа, и она жаждала поговорить о нем. Женщина сказала, что больше не в состоянии выносить его: он бездельник и всегда им останется. Я спросил, выполнила ли она «инструкцию» по натирке полов. Женщина ответила, что в первую ночь ей пришлось встать, но в последующие она спала. Сначала мне показалась, что речь идет о невыполненном обещании, но нет: она имела в виду, что вставать ей не понадобилось. Пациентка показала мне ладони. Они были абсолютно сухие, потрясающее физиологическое изменение! Женщина объяснила, что вместо исчезнувшей тревоги появилась ярость.

Я похвалил пациентку за столь быстрый успех, но она отмахнулась от моих слов. Женщине хотелось говорить о муже, а не о тревоге. С нее достаточно, она собирается бросить его. И поведала удивительную историю. Ее муж не зарабатывал денег уже в течение многих лет, если вообще когда-нибудь зарабатывал. Он был коммивояжером, ни разу не продавшим ни одной вещи. Муж переходил из одной фирмы в другую, потому что его отовсюду увольняли. Хуже того, он регулярно выписывал фальшивые чеки, порой даже на банки, в которых у него не было счета. Не менее дюжины раз женщине приходилось оплачивать эти чеки, потому что магазины, принявшие их, грозили судебным преследованием. Итак, зарплата женщины уходила не только на жизнеобеспечение семьи, но и на то, чтобы спасать мужа от тюрьмы, а семью от позора. Женщина заявила, что больше не намерена спасать его. Уж если она сумела встать среди ночи и драить полы, то муж тоже может привести себя в норму, или она бросит его. Прежде из-за тревоги и связанных с этим физиологических неприятностей женщина собиралась бросить работу и перестать кормить мужа. Теперь она решила остаться на работе и избавиться от мужа. Пусть даже детям нужен отец, но она больше не позволит ему сидеть у себя на шее.

В конце разговора я попросил пациентку привести мужа, чтобы посмотреть, можно ли как-нибудь подкорректировать его поведение и спасти их брак. Муж оказался большим неуклюжим мужчиной с робкой улыбкой. Выглядел он одновременно и раскаивающимся, и себе на уме. Очевидно предполагая, что я на стороне его жены, муж в лучших коммивояжерских традициях пожал мне руку и приготовился успокаивать меня.

— Не знаю, что ваша жена рассказала вам, — сказал я, — знаю лишь то, что она рассказала мне. Она говорит, что вы не выполняете супружеские обязанности и ей приходилось много раз спасать вас от тюрьмы.

— Она права, — кивнул муж. — Я очень виноват.

— Мне бы хотелось, — повернувшись к жене, продолжил я, — чтобы вы сообщили своему супругу, что вы о нем думаете — и о его недостатках, и о его достоинствах.

— Буду счастлива, — заявила женщина. Она стала описывать недостатки мужа в подробнейших деталях. Было очевидно, что за эти годы накопилось много невысказанного. Женщина описала полную несостоятельность мужа в зарабатывании денег, его готовность жить на иждивении жены и его беспомощность и запуганность, которые вынуждают ее терпеть все это. Она одна должна разбираться со всеми неприятностями, возникающими дома, в школе или с соседями, заниматься домом и детьми и зарабатывать на жизнь в то время, как муж исчезает куда-то и напивается. Она подробно рассказала практически обо всех случаях подделки чека. Ее описание мужа было художественным выступлением, не оставляющим камня на камне от его характера и поведения. Единственное достоинство, по ее мнению, заключалось в добрых намерениях и хорошем обращении с детьми. В жизни, на работе и в постели муж характеризовался полным неудачником.