Джей Хейли - Терапия испытанием: Необычные способы менять поведение

Рауль оставался в Европе больше года. Он закончил роман, и тот был принят французским издательством. После завершения романа Рауль вернулся в Штаты и поселился в далеком от прежнего места жительства городе. Приходящие от него периодически письма показывали, что Рауль продолжает вести жизнь респектабельного гражданина и писателя.

Изучая красное лицо священника, Ян Уорф подумал, что пьет святой отец больше, чем следует. Он спросил себя, не должен ли он помочь клиенту с пьянством так же, как и с удовольствием, гнездящимся под брюками.

— Вы чувствуете приятное ощущение, каждый раз, когда принимаете душ? — спросил Ян.

— Не каждый раз, — сказал священник. — Я бы слукавил, если бы ответил иначе. Однако это происходит почти каждый раз. Но, доктор Уорф, мне не запрещено чувствовать удовольствие, — даже будучи явно расстроенным, священник продолжал говорить снисходительно. — Суть дела в том, что мне запрещено соглашаться чувствовать удовольствие. Если соглашаешься, то ты не должен принадлежать церкви, видите ли.

— Мне кажется, я понимаю, — сказал Ян, — но вас одолевают сомнения: иногда вам кажется, что вы соглашаетесь, а иногда — нет. Верно?

— В последнее время это происходит так часто, что я выскакиваю из душа как можно быстрее. Однако мне необходимо нормально мыться. Я даже решил вообще отказаться от душа. Ничего кроме ванны. Но, если я не буду принимать душ, потому что боюсь, значит, я грешу, ведь тогда я борюсь против желания удовольствия, — полное лицо священника выражало решимость. — Более того, я не хочу убегать от проблемы. Она здесь, и я должен встретить ее с открытым забралом. Но как только вода льется вниз, туда, и я это ощущаю, ну… я просто схожу с ума.

— Понимаю, — сказал Ян. — Как вы пытались решить эту проблему?

— По-всякому, — безнадежно махнул рукой священник. — В основном, молитвами. Часами молил на коленях милосердную Деву Марию освободить меня. Я даже пробовал принимать транквилизаторы — полдюжины перед душем. Но сомнения остались… остались! — он ударил ручку глубокого, удобного кресла. — Проклятье, неужели я ищу удовольствия? — он стиснул виски ладонями. — Доктор Уорф, вы думаете, я схожу с ума?

— Нет, — твердо ответил Ян.

— Какое облегчение, — священник ухмыльнулся, прикрыв усмешку руками. — Я даже подумывал о ноже, который решит все проблемы. Это сумасшедшая мысль, увечить себя, и тем не менее я обдумывал ее. — Вздохнув, он продолжил: — О, как я мечтаю о старости и избавлении от всех этих ощущений.

— А если проблема усугубится? — спросил Ян.

— Усугубится! Я даже подумать об этом боюсь. Я вообще не понимаю, почему она у меня появилась, почему это должно было настигнуть меня. Но я думаю, что я здесь для того, чтобы понять это.

— А я думал, что вы здесь, чтобы преодолеть это, — возразил Ян.

— Разве это не одно и то же?

— Не всегда. Да, хотя я и понял, что для вас лучше не думать об этом, но все-таки, а что если проблема усугубится?

Священник посмотрел на Яна так, как будто видел его впервые.

— Не знаю, — сказал он. — Наверное, мне следует тогда подумать, могу ли я оставаться священником.

— А-а, — произнес Ян.

— Это было моей жизнью последние семнадцать лет. Другой у меня нет.

— М-м-м.

— Однако священник должен контролировать себя. Если я уступаю удовольствию, значит я грешу. Но уступаю ли я? Может быть, я слишком невинный. Вот что подвело меня к краю — сомнение. Можете ли вы помочь мне, доктор Уорф?

— Думаю, что да, — сказал Ян, — если вы готовы сотрудничать со мной.

— Вы не найдете пациента, более готового к сотрудничеству. Когда епископ сказал, что я должен показаться психиатру, причем неверующему, меня охватили сомнения. Однако ни молитвы, ни епитимья, ни даже длительная беседа с епископом не принесли облегчения.

— Я смогу решить вашу проблему за тридцать дней, — сказал Ян, — при условии, что именно вам придется взять на себя большую часть работы. Вы получаете новый приход первого, да?

— Правильно, повышение, которого я, вероятно, не заслуживаю. Но я откажусь от него, если это понадобится для лечения.

— Вы очень любезны, — сказал Ян с выверенной иронией в голосе. — Если епископ хочет, чтобы вы приняли приход, значит он уверен, что вы его заслуживаете. Поэтому давайте посмотрим, сможем ли мы решить вашу проблему в тридцать дней.

— Какое облегчение слышать уверенность в вашем голосе, доктор.

— Я не могу дать никаких обещаний, — сказал Ян. — Но шанс существует, если вы будет делать в точности то, что я вам скажу.

— Да, сэр, все что угодно.

— Отлично. Прежде всего я хочу услышать от вас в деталях: в какое время дня вы принимаете душ, как вы начинаете мыться и когда, в точности, к вам приходят сомнения.

Откинувшись в кресле, Ян слушал священника, изучая дымящийся кончик своей сигары. Это был худой человек, выглядевший моложе своих тридцати двух лет. Ему нравилось, слушая пациентов, откидываться на спинку стула и сидеть, вытянув и скрестив ноги. Обычно Ян изучал свою сигару, лишь время от времени вглядываясь в глаза рассказывающего пациента. Он встречался с глазами пациента, по большей части, одним левым глазом, так как правый глаз двигался практически бесконтрольно. И без него Ян видел достаточно хорошо. В результате детской травмы глаз дрейфовал и вверх, и в сторону, и по кругу, в то время как левый неотрывно глядел на пациента. Впервые видя этот дрейф, пациенты чувствовали себя неловко, но вскоре привыкали к такой странности. Священник рассказывал, а Ян думал, чем же он может помочь парню. Подобная навязчивая мысль была для него внове, и он все еще пытался четче установить для себя различие между удовольствием под брюками и согласием на это удовольствие. Часть его сознания слушала технические детали мытья под душем, а другая часть соскользнула к его собственным проблемам взаимоотношений с удовольствием. Сомнения Яна были прямо противоположны сомнениям бедного служителя церкви — он спрашивал себя: а не соглашаюсь ли я избегать удовольствия. Не по этой ли причине я тогда женился на ней? Из всех чувственных женщин, живущих на белом свете, я выбрал длинноволосую блондинку Лукрецию. Однако она оказалась чувственной. Его подконтрольный глаз внимательно изучал кончик сигары, а священник, весь в испарине, продолжал свой доклад. Да, мир изменился, подумал Ян. В старой доброй религии сексуальное удовольствие могло считаться грехом, а новая психиатрическая религия может окрестить грехом нежелание получать удовольствие. Как же мы стремимся осложнить себе жизнь без видимой на то причины. Когда священник наконец замолчал, Ян сказал: