Жан Делюмо - Ужасы на Западе

Конечно, нельзя не заметить, что основная роль в длительной борьбе против турок принадлежала духовенству. Зверства неверных постоянно упоминались в проповедях и специальных молитвах "против турок". В молитвах содержались обращения к Богу о защите христианства от языческого нашествия. Вторжение турок ставилось наравне с другими стихийными бедствиями — эпидемиями, голодом, пожарами, наводнениями. Считали, что конец света наступит от турок. Когда на латинский язык был переведен Коран, его основные положения тотчас были подвергнуты критике. Не удивительно, что духовенство, особенно монахи, находились на фронтах борьбы против турок. В 1456 г. во время обороны Белграда душой защитников города стал французский монах итальянец Жан де Капистрано. Провозгласив новый крестовый поход в 1453 г., Пий II обращается к проповедникам, особенно францисканцам, чтобы поднимать народ на борьбу. В Мохаче погибли два архиепископа и пять епископов. Во времена Пия V капуцины служили священниками на флоте. Во время осады Вены в 1683 г. капуцин Марко д'Авиано прославился своими проповедями и покаяниями. Во Франции XVII в. среди тех, кто грезил еще крестовыми походами, мы видим капуцина отца Жозефа, поддерживающего ополчение Гонзага и автора запоздавшей «Туркиады». Два несущих крыла обновленной католической церкви — капуцины и иезуиты — стали также ярыми врагами неверных.

В XVI в. в произведениях Лютера и Эразма показана степень осознания турецкой опасности духовенством. Конечно, оба они жили в странах, находившихся под непосредственной угрозой победоносного султана, что отчасти объясняет их отношение к этой опасности. Но, кроме того, каждый из них по-своему стремится стать проповедником христианства. Им принадлежит заслуга пробуждения общественного сознания, всегда готового впасть в забытье и пренебречь долгом единения. В 1530 г. Эразм пишет:

"Варварский народ темного происхождения, сколько раз опустошал он земли христиан? Каких еще зверств не видели мы от него? Сколько городов, островов, провинций вырвано из христианского владычества? И дела, видимо, принимают такой оборот, что десница Господня не оградит нас от них, и близится час захвата оставшегося крещеного мира. Поэтому следует принять эти несчастья как предназначение всем нам, объединенным общей верой, и остается только опасаться, как бы эти несчастья не стали нашей общей судьбой. Когда горит соседний дом, ваше добро тоже в опасности, тем более весь город должен быть в опасности, когда неизвестно, в каком доме вспыхнет пожар. Нужно поспешать на помощь".

В 1539 г. Лютер удивляется пассивности населения, когда неверные через Польшу направились к Германии: "К великому несчастью, оставаясь в безопасности, мы взираем на турок как на обыкновенных врагов, как если бы речь шла о французском или английском короле".

В проповедях того времени постоянно прослеживается мысль, объясняющая турецкую угрозу как справедливое наказание христиан за их грехи. Эразм считает, что Бог "наслал на нас турок, как раньше он наслал на египтян саранчу и прочую нечисть… Своими победами турки обязаны нашим порокам".

Лютер в "Увещевании молиться против турок" утверждает, что "в сущности все идет своим чередом, как в допотопные времена. Бог посмотрел на Землю и увидел, что она развращена".

Руководствуясь тем же доводом, в Берне в 1543 г. запрещают "танцы, как свадебные, так и прочие, фривольные песни, дурное поведение, крики и визги" по причине недавних турецких побед, "этих очень опасных событий, свершившихся с нами по воле Господа за наши прегрешения". Этот лейтмотив будет звучать очень долго. В IV книге трактата "Об истинных христианских религиях", вышедшего в 1627 г. и неоднократно переизданного на разных языках, победы турок всегда представляются как наказание Господне. Такая трактовка событий была характерна не только для протестантского, но и всего христианского мира того времени.

Именно поэтому Лютер и Эразм призывают христиан к самоочищению во избежание мусульманской угрозы. Эразм пишет: "Если мы хотим преуспеть в нашем стремлении вырваться из турецких тисков, прежде чем изгнать турецкую нечисть, нам следует вырвать из нашего сердца алчность, спесь, любовь к власти, щепетильность, склонность к кутежам, похоти, плутовству, гневу, ненависти, зависти".

Лютер сравнивает христиан XVI в. с жителями Нинивии и, обращаясь к проповедникам, говорит: "Пастыри! Взывайте прежде всего народ к покаянию!"

Несмотря на общность в постановке диагноза и лечебного средства — покаяния, во многом Эразм и Лютер расходятся. Говоря о турках, Лютер не делает различия между папой и дьяволом, то есть между "миром и плотью".

Для него между тем и другим существует объективная связь — заговор Сатаны, который нападает на слабый и греховный христианский мир со всех сторон, насылая полчища мусульман, упорствуя в язычестве и смущая всяческими плотскими искушениями. Если кто и считал, что христианство находится в осажденном граде, так это Лютер — и на приступ этого града брошены все силы ада. Он приходит к парадоксальному выводу (и пишет об этом в 1529 г., 1539 г., 1541 г.), что эффективным в этой борьбе может быть только духовное оружие, потому что сражаться приходится не с людьми, а с демонами.

"И если сейчас вы подниметесь на борьбу против турка, знайте же и не сомневайтесь, что сражаться придется не с людьми из плоти и крови. Наоборот, пребывайте в уверенности, что нам придется сразиться с несметной армией дьяволов. Посему не доверяйтесь вашему копью, мечу и аркебузу, силе и численности — они вам не помогут против дьявола. В борьбе с дьяволом помощь придет от ангела-хранителя и будет так, если мы покоримся и будем молить Господа Бога и доверимся Его слову".

В отличие от Лютера у Эразма никогда не было наваждений христианского осажденного града. Но нарастающая турецкая опасность заставила его отказаться от безграничного пацифизма и признать, что в случае необходимости возможна оборонительная война, не только в том случае, если исчерпаны все средства мирных переговоров и отношение к врагу, даже такому опасному, как турки, останется христианским. В трактате "О ведении войны против турок" (1530 г.), он выразил свое мнение о войне, одновременно реалистичное и неоднозначное, но идущее вразрез эсхатологическому мировоззрению Лютера. Этот трактат был ответом на сочинение Лютера "О возобновлении войны с турками" (1529 г.), Эразм переписывался с гуманистами Австрии, Венгрии и Польши, живо переживал поражение в Мохаче и осаду Вены в 1529 г. Впрочем, приближенные Карла V также требовали от него публично высказаться против пораженческих настроений Лютера. Спор по турецкому вопросу между этими философами показателен в том смысле, что дает представление о социальных слоях, наиболее остро ощущавших мусульманскую опасность: ими были образованные люди и духовенство. Этот спор характеризует его участников — Эразм Роттердамский, очень обеспокоенный, но сохраняющий хладнокровие, и Лютер, у которого чувство страха переходит в панический ужас: если христианский град находится в осаде под натиском Сатаны, то только Господь Бог может его защитить.