Роберт Джонсон - Сновидения и фантазии. Анализ и использование

Почему этот образ возник в моем сне? Что из происходящего внутри меня соответствует этому образу? Когда в сне возникают образы детства, это может быть признаком того, что сон повествует о жизни в целом, о тех стадиях развития, которые имели место с детства и по сей день. Так что я мог обратить внимание на переходы из одной стадии в Другую.

В данном случае ниточкой к разгадке является японский бакалейщик. Каким-образом я могу противопоставить качество отдельной японской семьи качеству Вильяме Авеню в целс» м? Если я буду рассматривать их как стадии моей жизни и оценивать то влияние, которое они на меня оказали, то все сойдется: Вильяме Авеню — это моя базовая ориентированность в мире, типичная для ребенка из белой зажиточной семьи, ищущего только материальных благ и острых ощущений.

Японская семья представляет тот чужеродный элемент моей собственной личности, который неизбежно должен был войти в конфликт с английским миром моего детства: это та часть меня, которая ищет духовности, которая способна на высокие чувства, это мое «сердечное» качество; это тот набор ценностей, который отличается от традиционных ценностей англоязычной цивилизации.

Говорят, что сны имеют четыре стадии развития, и сон нельзя считать полным, если отсутствует хотя бы одна из них:

1. Dramatis persone [12] Действующие лица драмы (лат). Прим. ред. (персонажи и местности).

2. Формулирование проблемы.

3. Реакция на проблему в пределах сна.

4. Лизис (результат или принятие решения).

Первоначальным местом действия является Вильяме Авеню, то есть мой устоявшийся, ограниченный, ориентированный только на материальные блага английский мир. Проблема вырисовывается тогда, когда я вижу японскую бакалейную лавку. Проблема корнями уходит в мое детство и заключается в столкновении с цивилизацией, исповедующей противоположные ценности. Но эта цивилизация всего лишь разбудила в ребенке дремавшее в нем уважение к ее ценностям. Это стало началом постоянного общения с «тенью», стремлением к полному завершению строительства своего" я".

Реакция на эту проблему, развитие этой темы выразились в перемещении сорока долларов на уровень сердца и налете четырех грабителей.

Итак, чтобы быть поконкретнее, в ответ на вопрос, какую часть меня представляет Вильяме Авеню, я могу ответить, что это зерно нынешней структуры моего эго, начало моей системы ценностной ориентации, которая впоследствии станет моей основной установкой и моим основным мировоззрением. Важное послание этого сна заключается в том, что эта самая доминирующая установка наталкивается на высокие чувства, приходит в замешательство и реагирует на это сулящей неприятности эмоциональностью. Вильяме Авеню — это цивилизация, которая подменяет истинные чувства сентиментальностью.

Японец-бакалейщик.

Похоже на то, что внутри меня живет отдельная маленькая цивилизация, напоминающая старинную дзэн-буддистскую цивилизацию Японии. Эта часть меня сосредоточена на внутренних вещах, на жизни души, на созерцании архетипов и лица Бога, на поиске внутренней гармонии и внутреннего сознания. Даже внешние вещи, которыми увлечена моя внутренняя японская цивилизация — красота кимоно, скромная церемонность, вежливость в отношениях, изящная манера выражения благодарности и грациозные движения — все это внешние символы той внутренней гармонии, к которой стремится человек. Они тоже наводят меня на мысли о божественном мире. Я воспринял их как "внешние признаки внутреннего благородства". Мир, в котором я родился, то есть Вильяме Авеню, учил меня интересоваться, в основном, внешними вещами: нужно прилично зарабатывать, нужно оплачивать счета, нужно построить дом, нужно разбить сад, нужно дружить с соседями, нужно пользоваться хорошей репутацией в городе Эти качества по-своему полезны в жизни, но они оставляют мало места внутреннему миру.

Эта «японская» часть моего «я» интересуется средневековым, архетипическим христианством, дзэном, индуизмом, великими мифами. Эта часть моего «я» находит высокие, благородные и прекрасные качества в других цивилизациях и религиях.

Но главная моя ассоциация — это мои высокие чувства, обращенность к внутреннему миру. В сне это качество представлено уровнем «сердца». Это моя способность устанавливать с людьми истинные, а не поверхностные и неискренние отношения. Эта часть моего «я» ценит в человеческих отношениях не громкие слова и недолговечные эмоции, а верность и постоянство.

Пустой участок.

Похоже, что внутри моей души имеется некое «место», окруженное структурой моего эго или осознающим разумом (городские улицы), но представляющее собой кусочек "дикой природы", не подчиняющейся моему эго. Это место живет своей жизнью, и моя тень может укрыться в нем.

Что конкретно в моей жизни соответствует этому месту? Я знаю, что в моей личности имеются странные «места», «впадины» или «дыры», в которых я совершенно неожиданно превращаюсь в нецивилизованное существо, живущее по законам джунглей. Эти места огорчают меня, я стараюсь контролировать их, но часто терплю в этом неудачу.

Однако, я узнаю, что именно в этих местах непосредственность, жизнь, высокие чувства и естественная человечность присутствуют в гораздо большей степени, чем в каких-либо других. Пытаясь поставить все эти "пустые участки" под строгий контроль, я, зачастую, подавляю лучшие или наиболее естественные части своего "я".

Периодически я устраиваю набеги на эти области моей личности — подобно тому, как представители пожарной охраны приходят на незастроенные участки и убирают там сухую траву, чтобы уменьшить опасность пожара — чтобы привнести в них немного сознания и цивилизации. Но что-то меня останавливает, и я оставляю нетронутыми бурьян и полевые цветы.

Я связываю "это с той стороной моего «я», которая склонна к высоким чувствам. Иногда мне совершенно неожиданно начинает нравиться какой-то человек, и я хочу проводить с ним время и что-нибудь для него сделать. Я неожиданно сбрасываю свою оболочку строгого, сдержанного, «цивилизованного» английского джентльмена и в спонтанном всплеске энтузиазма обрушиваю на кого-нибудь свою любовь или восхищение. Я часто стесняюсь этого и боюсь, что ставлю других людей в неловкое положение и что ситуация "выходит из под контроля". Но это мое свойство часто берет свое, и так начинаются теплые, хорошие отношения. Это мое свойство позволило мне установить прочные и полезные связи с представителями разных стран и цивилизаций.

Этот "пустой участок" часто ставит меня в затруднительное положение. Я продолжаю думать, что я все-таки должен его «прибрать», «обустроить», контролировать. Но потом я прихожу к заключению, что лучше предоставить все природе. Иногда любовь и высокие чувства лучше смотрятся среди некошеной травы и полевых цветов, чем на аллеях английского парка.