Николай Козлов - Истинная правда, или Учебник для психолога по жизни

Это и есть к вам пока последний, но, возможно, самый трудный вопрос:

Чего стоят ваши добрые замыслы?

Отвечать, как обычно, лучше не мне, а себе.

И жизни.

Я животных люблю и к некоторым отношусь даже с нежностью, но в Клубе мне хочется работать не с ними, а с Человеками. А чтобы меня не обвиняли: "Как вы смеете определять, сие дышащее кислород творение — Человек или вовсе нет?!", я предложил членам Клуба определиться в этом самостоятельно.

И учредил Орден Человеков.

Далее — по тексту. По тексту, который в Клубе скромно висит в администраторской. Но желающие увидеть — видят его всегда.

Итак,

Орден Человеков

В Орден Человеков принимают себя те, кто берет на себя добровольные обязательства и соответственно работу быть Человеком. Ты можешь взять на себя некоторые обязательства, касающиеся Любви, Денег, своего Здоровья, отношения к людям и миру, — обязательства, которые обычно держат в душе те люди, которым кажется возможным жить не только для себя и хочется жизнь вокруг себя делать красивой и доброй. Принятие обязательств — шаг ответственный, и делать его стоит только тому, кто так жить уже умеет и ему это нравится.

Хотя бы искренне тянется к тому, чтобы жить — так.

Орден говорит не о совершенстве человека, а о том, что человек действительно стремится сделать себя лучше в данном направлении, то есть — работает и полагает, что что-то у него уже получается.

Знак Ордена — стандартный бэйджик [28] Простите за совсем не русское слово. Но как назвать по-другому? Табличка — слово и неточное, и не более русское, а совсем русское "дощечка" не подходит по размеру... Может быть, нагрудный значок? В общем, у нас в Клубе все ходят с бэйджиками, где красиво написано его имя. И где у многих — цветные кружочки: знаки взятых этим человеком обязательств. с цветными метками (кружочками) соответственно цветам радуги и обязательствам.

Итак, обязательства.

1. Я учусь личностной привлекательности, чтобы моей любви искали многие.

2. Любимый не моя собственность, и моя любовь проявляется к нему не в том, что я много его хочу, а в том, что я много хочу ему подарить. И еще раз: подарить не с тем, чтобы мне это обязательно вернулось. Если вернется — я буду счастлив, а если любимый передаст это не мне обратно, а кому-то другому — я буду счастлив также.

Это обязательство, которое ты можешь взять на себя, если в любви хочешь оставаться человеком. Обратите внимание на пункт один, который говорит о личностном богатстве: если ты этим не отличаешься, то следующий пункт и разговоры о твоей душевной щедрости уже не актуальны. Почему? Предположим, твоя любовь настолько кривая, что от нее бегут, а вовсе ее не ищут. Какова тогда цена твоей любви, твоей щедрости? Или другой вариант: ты пока, как личность, сирый и убогий, никто тебя не любит и никому ты такой не нужен. Но если это так, каков пафос, какой вес твоего обязательства: "Любимый не есть моя собственность!"? У тебя же ничего нет!

Чтобы собственностью распоряжаться, для начала необходимо ее просто иметь.

Что бы ни случилось (хоть облом, хоть потери или смерть), я всегда ищу в жизни светлую, плюсовую сторону, чему я могу радоваться, а после этого думаю: "А что теперь можно сделать дальше, чтобы жизнь была еще полнее и светлее?"

Основное препятствие здесь — не техническое, а идейно-нравственное. Нас приучили жить "Нельзя радоваться, когда!..." (далее длинный список). Ну, если вам нельзя, то и не надо. А кто-то делает другие выборы — чтобы сделать жизнь богаче.

И не только свою.

Далее развивать тему не буду, об этом много и подробно в двух моих первых книгах.

Хотя бы Устав Синтоновского общения (не забыли? смотри о Клубе) я принимаю не как внешние ограничения, между которыми я выживаю, а как самостоятельную и радостную внутреннюю работу: это то, чему учу себя сам я, то, в чем я лично заинтересован: делать общение человечным и эффективным.

Во взаимоотношениях — порядочность: обязательность, ответственность, деликатность.

Как хвалится Боря Голуенко: "Я могу нарушить любые клубные правила так, что меня никто не сможет в этом уличить!" Верно — он это может, и он это делает, убегая из-под любого контроля. Но в Клубе есть и другие люди: те, которые просят следить за ними строже, при том что самый строгий контролер — они себе сами.

Приятно отметить, что Боря в Клубе один, а других — гораздо больше.

Мое здоровье — это не мое личное дело, не то, что делает лично меня более счастливым или нет. Это мой потенциал, что дала мне жизнь и который я могу и должен умножить: для того, чтобы по жизни я делал много и делал больше. И если я заболел, это значит, что я лишил человека здоровья, а других людей вокруг себя — своей работы для них.

Заболеть — это проступок.

Как писал Николай Островский, это тело дается нам один раз, и надо заботиться о нем так, чтобы не было мучительно больно все бесцельно прожитые годы...

Народ же, если и следит за своим здоровьем, то не из любви к здоровью, а потому что болеть больно и умирать страшно. Людям нужно не здоровье, а чтобы было не больно и не страшно.

Как детям у врача.

При этом (понаблюдайте!) подавляющее большинство ваших знакомых втайне мечтают, как бы им жизнь побыстрее "сдать" и из нее побыстрее — смотаться.

Как с урока, к которому они, как всегда, не готовы...

Здесь же, в Ордене, предлагается другое отношение к здоровью, а именно исходящее не от страха к боли, а от любви к жизни. Жизнь — это не то, что нужно "отбыть" с минимальными хлопотами, а то, что я люблю делать, о чем мне хочется заботиться, и именно поэтому мне нужно здоровье — для жизни. Кроме того что здоровье дает радость, оно дает мне возможность работать — работать много и качественно.

А поскольку моя работа — работа для людей, то не ценить свое

здоровье — нельзя.

Для меня моя болезнь — повод не для жалости ко мне, а для укора. Это нечто предосудительное с нравственной точки зрения. На языке уголовного кодекса, я проявил преступную халатность и причинил ущерб людям: лишил здоровья одного и устроил неприятности другим.

Конечно, это совершенно потребительское отношение, где здоровье стоит в том же ряду, что стиральная машина и автомобиль. Только здоровье — невосполнимее и дороже.