Джон Гатто - Фабрика марионеток. Исповедь школьного учителя

В отличие от настоящих общин псевдообщины и другие всеобъемлющие организации, такие как школы, расширяются максимально, настолько, насколько им это удается. «Больше» совсем не обязательно означает «лучше», но больше всегда означает прибыльнее для людей, которые на этом зарабатывают. Именно это соображение лежит в основе нынешних призывов еще более укрепить и расширить влияние школы: очень много людей смогут на этом росте сделать большие деньги.

В отличие от сложных, часто непостижимых и неизмеримых радостей общинной и семейной жизни успех в организации всегда измеряется математическим выражением превосходства: «Сколько пятерок? Сколько килограммов сброшено? Сколько запросов отправлено?» Соперничество находится в крови организаций, и точность, выраженная присвоением порядковых мест за достигнутые результаты, является их излюбленным стилем.

Конкуренция предпринимателей, как правило, играет на руку потребителям; бизнес вынужден идти в ногу со временем, постоянно держать высокую планку. Соперничество в пределах такой организации, как школа, – совершенно другое дело. В школе борются за благосклонность учителя, а эта благосклонность зависит от множества различных субъективных параметров; она всегда немного произвольна, а зачастую и очень пагубна. Она порождает зависть, недовольство и веру в чудеса. Учителя, в свою очередь, должны бороться за произвольно проявляемую благосклонность администраторов, от которых зависит получение хороших или плохих классов, хороших или плохих помещений, доступ к учебным материалам и к прочим заложникам послушания, подобострастия и субординации. Школьная культура основана на целой системе материальных поощрений и наказаний: пятерки и двойки, золотые звезды, «хорошие» классы, доступ к копировальной технике. В стенах таких учебных заведений теряет смысл все, что мы когда-либо слышали о том, почему люди стремятся к знаниям и стараются работать с полной отдачей.

Правда как таковая – еще один водораздел между общинами и организациями. В общине, если вы нарушите слово, все об этом узнают и у вас возникнут серьезные проблемы. Но во всех крупных организациях ложь во имя личной выгоды является нормой поведения; в школах это тоже входит в правила игры. Родителям большей частью лгут или говорят полуправду, так как их обычно считают противниками. По крайней мере так было во всех школах, где мне довелось работать. Только самые глупые сотрудники не прибегают ко лжи; наказания в случае разоблачения практически никакого, а выгода в случае успеха может быть значительной. Тот, кто бьет в барабаны по поводу злоупотреблений, рискует быть подвергнутым изоляции или безжалостным гонениям. Борцы за правду никогда не получают продвижения по службе, так как выступив против организации однажды, они вполне могут сделать это еще раз.

Реймский собор является ярчайшим примером того, что может совершить община и что мы рискуем потерять, если не поймем разницу между этим человеческим чудом и социальным механизмом, называемым организация. Реймский собор строился на протяжении ста лет людьми, которые работали круглосуточно без помощи каких-либо мощных механизмов. Все работали добровольно, никакого рабского принуждения не было. Ни в одной школе не преподавали в качестве предмета строительство соборов.

Что заставляло людей на протяжении ста лет вместе работать? Что бы это ни было, этому стоит поучиться. Мы знаем, что люди были объединены семейными и дружественными узами и знали, какой храм им нужен. Папы и архиепископы не имели к этому никакого отношения; готическая архитектура как таковая возникла из чистого стремления; готический собор стоит как маяк, освещающий то, что может создать свободное человеческое единство. Он является тем ориентиром, по которому можно оценивать собственную жизнь.

В Реймсе крепостные, фермеры и крестьяне заполнили огромные пространства потрясающими по красоте витражами, но никто из них и не подумал оставить где-либо свою подпись. Никто не знает, кто спроектировал и создал эти витражи, так как в то время еще не существовала современная форма институционального бахвальства, коррумпирующая общинный дух. После всех прошедших веков они по-прежнему показывают, что значит быть настоящим человеком.

Общины – это добровольные сообщества людей, в них входят не только члены семьи, но и друзья. Понятие «семья» понимается ими очень широко, поскольку общинные отношения распространяются не только на кровных родственников, но и на других людей, близких по духу. Несмотря на то что люди не живут в одном доме, между ними существуют сложные взаимоотношения общности и взаимных обязательств, характерные для семьи.

Когда жизненная целостность, являющаяся следствием принадлежности семье или общине, по какой-то причине недостижима, единственной альтернативой, помимо жизни в изоляции, является поиск искусственной интеграции в одну из многочисленных организационных структур. Искусственная интеграция, контролирующая группы людей – вспомните институтские общежития или студенческие группы, – кажется людям сильной, но на самом деле является довольно слабой; кажется прочной, но на поверку оказывается рыхлой; предполагает долгосрочность, но обычно быстро рассыпается. И как правило, она плохо отвечает потребностям людей, хотя прикрывается именно ими.

Добро пожаловать в мир школы! Школьная реформа должна начаться с того, чтобы школа прекратила функционировать как киста, как непроницаемое изолированное тело, пожирающее наши деньги, наших детей, наше время и ничего не дающее взамен. Неужели нам нужно еще больше школы?

В последние годы я много думал над проблемой трансформации системы обязательного школьного образования в некую эмоционально обогащающую общину, так как наметилась прямо противоположная тенденция – значительно увеличить кусок, который школа отхватывает у молодого человека из его семейного, общинного и личного времени. Пробные шары регулярно запускаются в средствах массовой информации и на телевидении, а это означает, что некие влиятельные группы готовятся расширить влияние обязательного школьного образования, несмотря на его ужасающие результаты. С моей точки зрения, это свидетельствует о том, что они чувствуют себя всесильными.

Я часто слышу, что имело бы смысл увеличить продолжительность школьного дня и установить его с девяти утра до пяти вечера, или даже с девяти утра до девяти вечера, а учебный год должен соответствовать календарному. Говорят, что мы больше не являемся сельскохозяйственной страной, чтобы распускать детей летом на каникулы для уборки урожая. Предлагается, чтобы эта всеобъемлющая школа нового образца кормила ужином, заботилась о вечернем развлечении, оказывала консультационные и медицинские услуги, равно как и целый ряд других услуг. Все это превратит школу в синтетическую семью для детей, якобы лучшую для многих неблагополучных ребят, чем их настоящие семьи; и это якобы уравняет шансы для детей из разных семей.