Тимоти Лири - Семь языков бога

Такие некогнитивные функции, как эмоции, настроения, чувственное восприятие, галлюцинации, наваждения, фобии, измененные состояния сознания, состояния транса и одержимости, интоксикации, пророческие видения и психоделические перспективы, сейчас можно рассматривать с точки зрения ПЗУ (постоянных запоминающих устройств) контуров мозга или секторов среднего мозга автономной симпатической нервной системы, которые обычно недоступны левому полушарию и не подчиняются сознательным решениям, принимаемым передним мозгом, или прозэнцефалоном. Существуют разные способы целенаправленной и непроизвольной активизации утих нелинейных, подсознательных зон. Популярный термин “активизация” имеет кибернетический подтекст: оказывается, человек может выборочно подключаться к секторам мозга, обрабатывающим специфические, обычно недоступные каналы информационных сигналов.

Подобные представления могли появиться только в электронной культуре. Мистики и философы прошлого, переживавшие измененные состояния сознания, не могли описать свои видения, прозрения, катарсисы и просветления на языке электронных приборов, работающих в режиме “on-line”.

В стремлении понять внутренние биологические процессы в мозге мы обращаемся к искусственному инструменту, к компьютеру, но это закономерный этап в эволюции человеческого знания. Например, представления Харви о сердце как насосе, перекачивающем кровь, явно сформировались на базе гидравлики. А паше понимание обменных процессов внутри организма возникло лишь после того, как были сформулированы принципы термодинамики и построены силовые установки.

Двести лет назад, еще до эпохи массового распространения электрических приборов, мозг считали органом секреции, который выделяет “мысли” точно так же, как сердце перерабатывает кровь, а легкие перерабатывают воздух. Сорок пять лет назад психологи описывали мозг на языке самой передовой информационной системы того времени – огромной телефонной сети. Эта метафора явно не подтверждалась экспериментами, поэтому психологи вообще предпочли игнорировать мозг. Психоаналитические теории Фрейда оказались более полезными и понятными, поскольку опирались на знакомые принципы термодинамики: неврозы вызываются подавлением или вытеснением в подсознание мощных динамических инстинктов, которые вырываются наружу или проявляются в виде разнообразного симптоматичного поведения.

Во время проведения в Гарварде научных исследований мы научились определять и классифицировать стандартный диапазон психоделических и галлюциногенных переживаний, отличая их от эффектов употребления других химических препаратов: стимулянтов (возбуждающих наркотиков), депрессантов (успокаивающих наркотиков), алкоголя, опиатов и транквилизаторов. Но полученные нами результаты отражали исключительно субъективные реакции. Для описания и моделирования огромного диапазона “странных” эффектов таких хаотических феноменов не было адекватного научного языка. Психиатры, полицейские, моралисты и люди, не употреблявшие психоделики, охотно согласились с термином “психотомиметимеские состояния”.По их мнению, существует единственный нормальный способ смотреть на мир. “Вещества хаоса” приводят к потере связи с одной-единственной " общепризнанной реальностью, вызывая психическое нездоровье.

Чтобы говорить и размышлять о психоделических переживаниях, гарвардским экспериментаторам пришлось обратиться к литературе по мистицизму раннего христианства и йогическим дисциплинам, постижение которых позволяло пережить опыт откровения. Мистики, трансцендировавшие реальность и уходившие в мир духа, проявляли снобизм, рассматривая “обычную реальность” как паутину социально навязанных иллюзий. Они стремились представить переживание измененных состояний сознания как высшую философско-религиозную цель жизни.

Не приходится говорить, что это породило великий хаос. Здравомыслящие и практичные американцы с раздражением и возмущением отреагировали на безумную попытку мистически настроенных соотечественников впасть в объятия химического психоза и сознательно создаваемого хаоса. Гносеологические дебаты по поводу определения реальности вскоре выродились в истерический социальный экстремизм со стороны властных структур. Спорить о природе реальности всегда трудно, поскольку часто в ход идут эмоциональные аргументы, и приходится решать культурные, моральные, политические, расовые проблемы, прежде всего, проблемы отцов и детей.

Но основная проблема оставалась семиотической. Полемика велась па уровне эмоций. Отсутствовали терминология и концептуальная модель, научно описывавшая такие состояния, как “кайф”, “транс”, “блаженство”, “катарсис”, “экстаз”, “просветление”, “сатори” или “божественное откровение”.

Здесь на помощь снова приходит внешняя технология, которая предлагает нам современную модель и терминологию для понимания внутренних функций нервной системы. В пятидесятые годы многие психоделические путешественники обращались к призрачной восточной терминологии просветленных мастеров с берегов Ганга. За что смиренно прошу прощения.

Затем в 1976 году внедрили компьютер “Эппл”. Наверное, не случайно многие из первых дизайнеров и разработчиков электронных игр жили в Сан-Франциско и, как правило, были искушенными в области употребления психоделиков. Эти молодые ребята, которые настраивали и переключали телевизионные каналы с раннего детства и знали, как при помощи психоделиков активизировать свои мозги, обладали уникальной подготовкой, позволившей им сконструировать интерфейс между компьютером и кибернетическим органом, известным как человеческий мозг.

К 1980 году молодые американцы при помощи недорогих персональных компьютеров познакомились с цифровой обработкой данных. Большинство из них интуитивно понимали, что оптимально смоделировать функции мозга можно только на основе синтеза психоделической и кибернетической культур. Сотни поп-психологов Нью-Эйджа, среди которых были Вернер Эрхард и Ширли Маклэйн, рассказывали, как перепрограммируется мозг, как пишется сценарий жизни, повышается уровень и скорость мыслительных процессов. В это же время блистательные этологи и психологи Конрад Лоренц, Никола Тинберген и Джон Лилли популяризировали новые теории импринтирования, то есть быстрого программирования мозга.

И снова внешние инженерные устройства помогали нам понять внутренние функции. Если мозг – это биологическое аппаратное обеспечение, и психоделики – это нейромедиаторы, и если мозг поддается перепрограммированию, то становится возможным появление новых концепций и техник быстрого психологического изменения.