Милтон Эриксон - Стратегия психотерапии

Автор ответил ей: «Я рад этому». У нее сверкнули глаза, и она спонтанно впала в состояние транса.

Автор не будет приводить детально косвенные внушения, направленные на то, чтобы заставить ее подсознательно делать то, что она сама захочет. Те частичные замечания, замечания с намеками, двойные связи, наложение одного на другое, не связанное, казалось бы, с предыдущим, кажутся ничего не значащими, когда о них читаешь. Ведь когда говоришь, то придаешь своим словам соответствующую интонацию, делаешь ударение там, где считаешь нужным в данный момент, делаешь паузы, осуществляешь там, где нужно, двойные связи и наложения – все для того, чтобы создать и ввести в действие целый ряд различных аспектов деятельности пациента, для чего можно придумать и целый ряд замаскированных команд. Например, было заявление о том, что разгрызание грецкого ореха зубами на правой стороне рта будет, конечно, болезненным, но, слава богу, у нее достаточно здравого смысла не пытаться грызть грецкие и кедровые орехи зубами, особенно на правой стороне рта, потому что это будет очень болезненно, не так, как вообще при приеме пищи. Здесь очень выразительно прозвучал намек на то, что прием пищи не так уж и болезнен. Еще один пример: «Так жаль, что первый кусочек этого прекрасного филе из скумбрии будет очень болезненным, но зато остальное просто восхитительно». Снова намек, который полностью не осознается пациенткой, так как автор тут же переходит на внушения какого-то другого типа.

На втором сеансе она была выведена из состояния транса простым замечанием: «Ну, на сегодня хватит». Она медленно пришла в себя и выжидательно взглянула на автора. Он многозначительно посмотрел на часы. Она начала объяснять: «Но я только что вошла в кабинет и рассказала вам о молоке, а (глядя на часы) прошел уже целый час! Куда уходит время!» Непринужденно, легкомысленно, так, чтобы она не могла заподозрить, что это ответ, автор сказал: «О, потерянное время ушло, чтобы присоединиться к потерянной боли!» Затем ей вручили карточку с указанием времени встречи на следующий день и выпроводили из кабинета.

На следующий день она пришла в кабинет и тут же сказала: «Вчера вечером я ела филе скумбрии, первый кусочек вызвал страшный приступ боли. Но потом все было хорошо. Вы не представляете, как это было хорошо и смешно, что, когда я причесывала волосы сегодня утром, я, как глупая девчонка, стала дергать себя за локоны. Это вызвало у меня очень глупое ощущение, но я сделала это и наблюдала за своим странным поведением, и я заметила, что моя рука несколько раз опускалась на лоб. Он перестал быть болезненным местом. Смотрите (показывает), я могу дотрагиваться до него в любом месте».

В конце четырех сеансов, длившихся по одному часу, ее боль прошла, а на пятом она задала следующий вопрос: «Может быть, мне нужно вернуться домой?» Улыбаясь, в шутливой манере, автор ответил: «Но вы еще не научились, как преодолевать рецидивы!». У нее сразу же затуманились глаза, потом закрылись, возник глубокий транс, и автор заметил: «Всегда приятно себя чувствуешь, когда перестаешь бить молотком по большому пальцу».

Возникла пауза, потом ее тело сжалось от неожиданного приступа боли, а потом очень быстро расслабилось, и она улыбнулась счастливой улыбкой. Автор небрежно сказал: «О, фу, вам нужно побольше практики; выработайте у себя умение потеть раз шесть, тогда это заставит вас действительно понять, что у вас имеется отличная практика». (Небрежность не может относиться к опасной или угрожающей ситуации, выход из которой, конечно, приятен). Она послушно сделала то, о чем ее просили, и капли пота показались на ее лбу. Когда она в конце концов расслабилась, было сделано замечание: «Честный труд всегда вызывает капли пота на лбу; вот коробки с салфетками, вытрите свое лицо!» Сняв очки и находясь еще в состоянии транса, она взяла салфетку и протерла лицо. Она вытерла правую щеку и нос так же быстро и легко, как и болезненную часть лица. Прямо автор об этом уже не говорил, но сделал кажущееся неуместным замечание: «Вы знаете, приятно выполнять что-то очень хорошо и не осознавать этого». Она выглядела просто изумленной, но по ее лицу пробежала усмешка удовлетворенности. (Ее подсознательное мышление еще «не разделяло» потерю болезненных точек на щеке и носе с сознательным мышлением.)

Она была приведена в себя заявлением: «Ну, а теперь, до завтра», – ей дали карточку о времени следующей встречи и быстро отпустили домой.

Когда она вошла в кабинет на следующий день, она заметила: «Я просто в растерянности сегодня. Мне не нужно сюда приходить, но я здесь, и не знаю, почему. Все, что я понимаю, так это то, что у бифштекса очень хороший вкус, что я смогу спать на правой стороне, и все в порядке, но я здесь».

Автор ответил ей так: «Разумеется, вы здесь, садитесь, и я расскажу вам, почему. Сегодня у вас так называемый день сомнений, так как любой, кто утратил так быстро невралгию тройничного нерва, будет подвержен целому ряду сомнений. Итак, хлопните сильно по своей левой щеке». Она быстро подчинилась, нанесла себе сильный удар и засмеялась, сказав:

«Я очень послушная, и удар довольно сильный».

Зевнув и потянувшись, автор сказал: «А теперь таким же образом хлопните себя по правой щеке». Сначала она немного поколебалась, но потом хлопнула себя, заметно ослабив удар по сравнению с первым. Автор насмешливо заметил: «Слабый удар, слабый; были у вас сомнения, не так ли? Но как чувствует себя ваше лицо?» С выражением удивления она сказала:

«Все в порядке. Болезненные точки исчезли, и боли нет». – «Правильно. Теперь делайте то, что я сказал вам, и больше не ослабляйте удар». (Никто не говорит, зевая, потягиваясь, с насмешкой с пациентом, у которого может возникнуть агонизирующая боль, но она не была в состоянии проанализировать это.)

Быстро и сильно она хлопнула по правой щеке и по носу, нахмурив брови, и заметила: «У меня были сомнения в первый раз, а сейчас у меня их нет совсем. Даже относительно своего носа, потому что я тоже его задела, но не обратила внимания».

Она сделала паузу, а потом сильно ударила кулаком по своему лбу. После этого пациентка заметила: «Ну, конец всем сомнениям!» Тон ее голоса был веселым и очень довольным. На это автор в том же духе сказал: «Удивительно, как некоторые люди буквально вколачивают в свою голову самое незначительное понимание». Она немедленно ответила: «Очевидно, в ней есть пространство для этого». Мы оба рассмеялись и потом, неожиданно сменив тон на серьезный и напряженный, автор заявил ей, медленно, выразительно выговаривая слова:

«Есть еще одна вещь, которую я хочу сказать вам». Ее глаза затуманились, возникло глубокое состояние транса. С тщательной выразительной дикцией ей было сделано следующее постгипнотическое внушение: «Вам нравится насвистывать, вы любите музыку, вам нравятся хорошие умные песни. Теперь я хочу, чтобы вы сочинили песню и мелодию, используя слова „Я могу получить тебя в любое время, как захочу, но, беби, не придет тот момент, когда я захочу тебя“. И с этих пор и навсегда, пока вы будете насвистывать эту мелодию, вы будете понимать и знать, а что, мне не нужно объяснять, так как вы сами знаете». Она медленно кивнула головой в знак согласия. (Груз ответственности лежал на ней, средства были ее собственными средствами.)