Самюэл Данкелл - Позы спящего. Ночной язык тела

В течение каждых двадцати четырех часов все мы испытываем действие двух отделенных друг от друга реальностей в этих мирах. Для большинства из нас этот суточный цикл поделен на три периода снижающейся активности. Утром начинается первый, рабочий период, обычно совпадающий с максимумом дневной освещенности; вечером его сменяет промежуточный период, когда мы начинаем откладывать в сторону заботы дневного мира, и, наконец, наступает период сна. По мере того как с прогрессом технологии рабочий день постоянно укорачивается, промежуточный период между работой и сном соответственно удлиняется. В современной жизни этот промежуточный период обычно посвящается той или иной форме отдыха и развлечений, что позволяет человеку постепенно избавляться от дневных забот.

Когда промежуточный период завершается, мы замедляем активность, наше внимание все больше и больше обращается на самих себя и на наше ближайшее окружение; мы ограничиваемся вначале пространством своего жилища, затем спальней и, наконец, постелью. Параллельно этому физическому сужению масштаба окружающей обстановки, психологический центр нашего внимания тоже меняется, отходя от многочисленных интересов дневного мира и все более приближаясь к жизни собственного тела.

Мы начинаем ощущать усталость. Это означает, что в мозгу возбуждаются центры сна и от них исходят химические и неврологические послания, призывающие организм к отдыху. Начинает действовать естественный рефлекс зевания — мы пытаемся получить больше кислорода, чтобы восстановить жизненные силы, мы потягиваемся, чтобы стимулировать слабеющие мускулы. На этой стадии нередок смех: смеясь, как и при зевании, мы получаем дополнительные порции кислорода, но в то же время смех — это феномен релаксации, освобождения.

В это время мы начинаем переходить в то, что я называю зоной сумерек между бодрствованием и сном. Именно в зоне сумерек, когда центры сна в мозгу постепенно захватывают господство над нашими физическими и физиологическими процессами, происходят важные события, подготовительные к действительному сну.

Мы решаем, что пора ложиться спать. Мы совершаем ритуалы умывания, раздевания и, возможно, надеваем специальное ночное платье. Наконец, мы ложимся в постель, перейдя от вертикального положения к горизонтальному, характерному для ночного мира, от ориентации, отвечающей максимальной мобильности, к ориентации наибольшего бездействия. Вместе со сменой вертикального положения на горизонтальное пределы нашего поля зрения тоже сужаются, побуждая нас сомкнуть веки — наши биологические шторы. И, наконец, приготовившись к переходу в ночной мир, мы принимаем привычное положение тела, в котором нам легче всего отдаваться во власть сна.

В следующих главах я буду подробно обсуждать разнообразие и значение поз, как тех, которые мы принимаем засыпая, так и тех, в которых пребываем во время сна и при пробуждении. Но прежде чем изучить смысл поз сна, необходимо понять, какие физические и психологические факторы и процессы управляют миром сна, начиная с момента вступления в зону сумерек и позже, на различных стадиях сна, вплоть до нашего пробуждения на следующее утро.

Окружающая обстановка, та сцена, на которой разыгрываются события нашего сна, — это постель. "Постель, друг мой, — это вся наша жизнь, — писал Ги де Мопассан. — Здесь мы рождаемся, здесь мы любим и здесь умираем". И здесь, на столь важном для человеческого опыта месте, мы встречаемся с особым миром сна.

Для наших примитивных предков, первобытных людей, постель выглядела просто небольшим углублением в земле, окруженным кучами земли и листьев. Но даже на этой ранней стадии развития человечества выбор места для сна определялся множеством условий, которые остаются с нами и по, сей день.

Во-первых, в этом выборе отражается принцип территориальности: это была местность, обнесенная чем-то вроде психологической изгороди, которая принадлежала данному человеку. Мы думаем не просто о «постели», но о "моей постели", или, если речь идет о паре, о "нашей постели"". Этот территориальный аспект обычен и для многих животных. Например, гориллы обозначают место для сна изгородью из веток с листьями.

Во-вторых, постель, даже в самых своих примитивных формах, должна быть надежным местом, где можно чувствовать себя в безопасности. Без чувства безопасности заснуть трудно. Все это верно и для животных. Хотя слоны обычно спят на боку, больной слон будет спать стоя, поскольку он не чувствует себя в безопасности лежа, в расслабленном состоянии: требуется больше времени и усилий, чтобы встать на ноги в экстренном случае, и это делает животное более уязвимым.

Для первобытных людей, живших на открытом воздухе, защищенность от угрозы нападения (будь это опасные хищники или враги — люди) — это первое, что необходимо было обеспечить при выборе места для сна. Но даже за стальными и бетонными стенами современных многоэтажных зданий постель остается главным местом безопасности. Почти каждый в тот или иной момент своей жизни реагировал на стресс "беседой с постелью". Есть много людей, чья привязанность к постели достигала патологических проявлений. Например, Пруст редко покидал свою спальню в течение многих лет, когда писал "В поисках утраченного времени". Обломов, герой Ивана Гончарова, провел в постели большую часть своей жизни. Для обоих этих людей, реального и выдуманного, пребывание в постели уменьшало необходимость встречаться со сложностями дневного мира. Но хотя огромное большинство из нас считает постель прежде всего местом для сна, а не постоянным спасением от мира, ассоциация с убежищем заложена в нас с колыбели.

Но если постель предназначена для убежища, она, конечно, должна предоставлять нам существенный комфорт. Хотя в первобытных человеческих сообществах среди людей, дремавших на охапках листьев, вряд ли было много Прустов и Обломовых, поиск комфорта в постели — это третье условие, которое человечество предусматривало с самого начала. Постепенно, по мере развития древних обществ, были сконструированы грубые ложа, сделанные иногда из дерева, иногда из специальных полосок шкур, натянутых на раму. Гамак тоже использовали в очень ранней истории. Приготовление ко сну носило в большей степени коммунальный характер: много членов семьи или племени спало в одной пещере, под одним тентом из шкур зверей или деревянным навесом. Такая практика не только обеспечивала дополнительную безопасность, но в холодном климате позволяла и наиболее эффективно использовать тепло человеческого тела, что до сих пор важно у эскимосов.

Лишь в истории последних веков мы начинаем видеть развитие спальни в нашем современном понимании, по крайней мере для обычных людей. До пятнадцатого столетия отдельная комната для сна была привилегией королей; крестьяне обычно спали в той же самой большой комнате, где они готовили и ели, часто разделяя эту комнату со своим скотом. И как бы подчеркивая привилегированность отдельного помещения для сна, короли нередко решали государственные дела лежа, так что члены суда или просители церемонно вводились в спальню или же в комнату Совета, оборудованную королевской кушеткой. В пятнадцатом веке французский король Людовик XI даже появлялся перед парламентом, возлежа на кровати, поставленной на возвышении.