Владимир Леви - Ошибки здоровья

К утру воспаление снялось полностью. Небольшая кариесная дырка, из которой оно предательски ворвалось в надкостницу, вела себя тише воды вплоть до посещения зубного кабинет, где и была запломбирована.

Никогда больше зуб этот у Ирэн не болел.

А зато со мной той же ночью произошло собственное стоматологическое приключение. Сплю спокойно...

И вдруг снится змея, гадюка, та самая, которую я себе представлял... Я беспомощен, парализован, как это бывает в кошмарах, — а мразь, метнувшись, кусает меня в щеку — ужаленный, просыпаюсь...

Жуткая боль. Тот же зуб болит, что у Ирэн — коренной, второй справа, да-да... Вот вам и ДОС — в одну сторону так, а в другую наоборот!..

Милая Вероника, той ночью я не нашел в себе столько мужества, сколько вы. Прометавшись часа полтора, сломя голову побежал в скорую стоматологию, благо рядом была (я жил тогда в центре Москвы, возле Чистых Прудов). Спасти зуб оказалось уже невозможно: сам по себе совершенно неповрежденный, он был окружен мощным воспалительным мешком — словно бы организм, за чтото разгневавшись, вознамерился его выплюнуть...

— Эх, сапог без сапожника, — отечески отчитал меня, узнав об этой истории, мой коллега К. — Кто же так мазохически проводит гипнотизирование? Где защита? Зачем гипермоделирование симптома? Зачем болеть вместе с больным, зачем столько сопереживания, кому было нужно это зубопожертвование?..

— Науке, — бормотал я. — Объективной науке. Как факт». этот, как его... аутотрансфер... Перевод Действующего Образа События на себя..

— Это еще не факт. Это случай. Простое совпадение теоретически не исключается.

— Но при чем тут зубопожертвование?..

— Я сказал: теоретически, то есть по вероятности. Статистики не добрал. Вот если бы из семидесяти экспериментов более половины дали одинаковый результат...

— Зубов на все не хватило бы.

— А я о чем говорю?..

РЕЦЕПТ ОПТИМИЗМА: ГЛОТАТЬ ШИЛО, ЗПКУСЫВАТЬ САЛОМ

догадливый программист съел морскую болезнь

«Когда-то в детстве я прочитал рассказ про моряков, в котором описывалось состояние людей, попавших в шторм. Одни подыхали от морской болезни, а у других просыпался вдруг зверским, неутолимый аппетит..

По профессии я программист, к морю никакого отношения не имею. Но, волею судеб, попал однажды вместе со своим программным обеспечением и коллегами на корабль.

Шли ходовые испытания, и наступил день, когда моряки начали испытывать корабль на качку — как это называется по—морскому, уже не помню.. Волны выдались в этот день отменные, почти штормовые, и курс корабля нарочно установили так, чтобы качка была наибольшей.

Проходит минуты четыре — и вот чувствую: желудок мой начинает усиленно сигнализировать о приближении ее величества Морской Болезни: страшная тошнота, страх, тоска и все прочие атрибуты...

У моих приятелей и коллег, гляжу, то же самое: всех с рабочих мест как смело— залегли по койкам.

Качка усиливается. Лежим и ждем адских мук. На уме единственный конкретный вопрос: как сподручней опорожнять желудок. У некоторых уже слышимо, зримо и обоняемо, как говорится, процесс пошел..

И вот тут я вдруг почему-то вспомнил тот самый рассказ, прочитанный в детстве. Возникла мысль: если тошнит, значит, я, может быть, просто хочу пожрать?.. Мысль ужасная, ощущения противоположные, но ведь исполнитель один и тот же — желудок? — Желудок!!

Проснулся испытательский азарт. Говорю ребятам (сам я с Украины):

— А что, хлопци, не зъисть ли нам трошки сала, чи шо?

— Чего—о—у—уa—а—а?— прохрипел с ближней койки сосед-компьютерщик и продолжил свой хрип в соответствующее междометие.

— Сальца, хлопчики. А ну налетай!

— Да пошел тыл уээ! ааа.. знаешь ку—ээ—даа.. Ка-а-азззёллл!..

В глазах коллег ужас и отвращение, а у меня спортивный азарт. Достаю провизию: грудинку из молодого поросенка, соль, пару яиц, хлебушек, помидоров кучку— и начинаю все это с аппетитом уплётывать.. Чувствую — на желудке и на душе полегче, хрупаю с нарастающим удовольствием..

— В последний раз приглашаю, хлопци.. Чаяв, чаяв.. А то не останется.. Считаю.. Чавчав.. до пяти!

Тут, смотрю, сосед-компьютерщик с койки сползает и, дико шатаясь, на всех четырех — к столу. За ним еще.. Ага, проняло! — решили присоединиться — терять нечего все равно , кроме..

Подвалили все, кинули каждый, что мог, на стол — а стол на дыбы становится..

Во-ого! — ничего! — у всех уже процесс двинулся в обратную сторону! — Знай себе хаваем да нахваливаем!..

Заползает еще один из соседней каюты, зеленый весь, чуть не падает от удивления.

— Ды вы что, ребя.. Вы совсем?..

— Присоединяйся, Серега!

— Ща ведь вырвет с корнем. Как этот.. Дуб зеленый.. У лукоморья..

— Кого вырвет, а кого и наоборот. Сидай, дубоморье!

Присоединяем его— очухивается, слегка розовеет.. Совсем веселеем, начинаем принимать шило (спирт по-морскому), потом кто-то запел, кто-то мирно заснул..

После этого от морской болезни никто из нашей каюты уже не страдал и страдать не думал. А ходили мы на этом корабле больше трех месяцев.

..Очень случай этот мне подсобил в дальнейшей моей жизни. Если раньше перед различными трудностями возникал страх, то тепеоь только интерес: «а чем все это закончится? А что, если наоборот сделать — не так, как хочется, а напротив? — Ведь любопытно же, что получится?!»

Вот так помог мне прочитанный когда—то рассказ и морское приключение, из которого я вышел хроническим оптимистом..

Один вопрос немного смущает— а что было бы со мной в качке жизни, от которой тошнит постоянно, — как жил бы я, если б этот рассказ в детстве не прочитал?

ВСЕ БУДЕТ КАК ДОЛЖНО БЫТЬ, ДАЖЕ БУДЕТ ВСЕ ИНАЧЕ..

ДОС удалил опухоль раньше, чем ее сопериробали

...Хотя многие протекли годы, и пару раз уже об этом рассказывал в других книгах — все колеблюсь еще, помещать ли и себя в этот ряд...

Не победа, нет, всего лишь удача, маленькая удача».

Выросла наружная опухоль.

Росла быстро и неприятно, с распространением... Через три месяца (нужно было раньше) после того как заметил, обратился к онкологу.

После обследования назначена была срочная амбулаторная операция. Через четыре дня. И никаких гарантий... Эти четыре дня я жил как обычно. Стараясь не думать... Нет, глупости, сказал я себе. Надо думать. Все будет как надо. Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе.

На пятый день утром я с ней расстанусь, я распрощаюсь с ней навсегда — с этой штукой — совсем, навсегда, подчистую — или...

Никаких или. Представь себе, как все будет, точно: беспощадное удаление. Изъятие, освобождение... (Еще пять синонимов...) Настройся, прочувствуй, вживись — изыми, вытолкни, отдели... Все четыре дня представлял себе раз по двадцать в сутки в виде кинокартинки, как эта штука от меня отделяется и отваливается. Крутил эту видеому то быстро, то медленно, то опять быстро... Усиленный вариант самогипноза.