Людмила Белоусова - На территории сна

В связи со снами я увлеклась самым новым направлением в современной психологии – трансперсональной психологией, которое ближе всего к изначальной психологии – к науке о душе, об устройстве сознания. Сейчас психологией называют очень многие отделы знания, которые имеют весьма отдалённое отношение к науке о «псих е» ( гр . душа). В этом очередной парадокс нашего времени: новейшее направление в психологии, по сути, является самым старым, самым древним, с которого когда-то эта наука начиналась.

Я занялась снами, намериваясь узнать, как мне к ним относиться, куда уходит треть жизни, что скрывается за их причудливыми сюжетами, и что за необыкновенный сон приснился мне, а теперь обнаруживаю, что вообще плохо знаю саму себя. Сны рассказывают мне про меня же, а анализ сновидений, как правило, превращается в самоанализ. Все смыслы в основном крутятся вокруг меня самой, отражая мои бытовые или душевные проблемы.

Оказывается, посмотреть сновидение – то же самое, что посмотреть на себя со стороны. Каждый образ, событие и ощущение сна это метафора какой-то части собственного внутреннего содержания, это символ собственной внутренней жизни и собственного характера. Психологи уже давно обнаружили, что все элементы сновидений не что иное, как отражение различных сторон личности самого сновидца, среди которых, кстати, много и таких, которые в бодрствующем состоянии отвергаются и не признаются. Даже если персонаж сновидения кто-то другой он всё равно демонстрирует нечто скрытое в тебе. Когда какой-то образ сновидения атакует другой образ, это ты сам – тот, кто видит сон, – буквально атакуешь самого себя. Наши сновидения – полная картина нас самих, нарисованная с натуры, нравится нам это или нет. То есть любой сновидческий образ, в том числе и необычный, страшный или отталкивающий, – это проявляющая себя часть тебя же, поэтому буквально каждый отдельный образ сна даёт возможность больше узнать о самом себе.

Дата

Я сижу на картонных коробках среди горы тюков, чемоданов и сумок. Похоже, что готовится какой-то переезд. Рядом со мной возникла бабушка. Мы с ней открываем две коробки и достаём из них двух маленьких тигрят. Оказывается, что одного из них я придавила, когда сидела на коробках, а второй здоровый и крепкий. Мы с бабушкой отпускаем этих тигрят в большую комнату нашей трёхкомнатной квартиры (квартира из моего детства).

Я вхожу в большую комнату, а в ней уже выросшие, взрослые тигры. Тот, которого я не задела при переезде, находится в клетке – он меня не беспокоит. А вот второй, на которого я когда-то села, на свободе, и я его сильно боюсь. Он идёт на меня, а мне некуда спрятаться и уже не убежать. Тогда я вся внутренне собираюсь и приказываю: «Лежать»! Вкладываю в эту команду всю свою волю. К моему удивлению, тигр слушается. Он отступает в угол комнаты и покорно ложится.

Тигр – сильный и опасный хищник, естественно, что он олицетворяет агрессию или те сферы жизни, которые вышли из-под контроля. Это сновидение совершенно отчётливо призывает меня обратить внимание на проявления собственных страхов и агрессии. Смысл сна довольно прозрачен. Мне угрожает не тот тигр, который рос сильным и здоровым, а тот, которого я же «придавила», когда он был ещё маленьким тигрёнком. Подавленная когда-то агрессивность обернулась в сновидении угрозой и естественной реакцией на неё – страхом. Эпизод с приручением этого тигра говорит о проявлении самодисциплины. Такое развитие событий сновидения может являться признаком гармонии и даёт надежду на «гладкие» межличностные отношения в жизни наяву.

На самом деле эта тема для меня сейчас очень актуальна, так как в театре начались «разборки» в связи с назначением нового главного. Очень уж мне не хочется в них участвовать.

Дата

На стене напротив меня висит карта, она привлекает моё внимание, и я подхожу к ней ближе. Через всю карту от нижнего левого до верхнего правого угла извилистая дорога. Я всматриваюсь в неё и вижу машины, которые едут по этой дороге. На карте, напечатанной на листе бумаги, абсолютно реальная дорога! Я понимаю, что в этом какая-то несуразность, но осознания не происходит. Смотрю на дорогу с высоты птичьего полёта, она как бы подёрнута голубоватой дымкой и становится похожей на реку. Действительно, на карте уже и не дорога вовсе, а река. Рядом со мной Танюша (моя родная сестра).

Мы с Таней спускались в подвал – там располагается обувной магазин. Теперь мы поднимаемся по лестнице к выходу. Танюша несёт много коробок, они еле помещаются у неё в руках, а я иду с пустыми руками, хотя половина покупок моя.

Мы с Таней располагаемся в номере отеля, у которого странное название: «Ничто».

Смотрюсь в зеркало. У меня на шее грязь, которую я снимаю как плёнку, напоминающую кожуру молодой картошки. Заходят какие-то молодые мужчины и говорят, что сейчас начнутся съёмки, или какое-то выступление и надо срочно гримироваться и одеваться. Я пытаюсь каким-то образом грязь сделать гримом, и мне так не хочется переодеваться, что я раздумываю, как бы мой собственный наряд выдать за театральный костюм.

В общежитии. На стенах совсем старые обои. Приглядываюсь и вижу, что на них сделаны заплатки из обычной бумаги, хотя и в тон. Края этих заплаток не проклеены и кое-где откровенно торчат. Тяну за торчащий край, пытаясь оторвать заплатку, но со стены отлетают все обои целиком. Обнажается старая стена с облупившейся краской. Рядом Н. Г. (очень недолго была актрисой в нашем театре и вскоре ушла из профессии вообще), она берёт розовую краску и собирается красить стену в розовый цвет. Краска капает у неё с кисти. Кто-то говорит, что поскольку эта комната принадлежит аптеке, то аптека и должна заниматься ремонтом.

Я на кухне. Здесь Н. К. со своей дочкой. Они очень толстые, и обе измазаны картофельным пюре, даже их ноги испачканы. Мне неприятно. На столе стоит большущее блюдо с горячим картофелем и мясом, очень аппетитное на вид, но я ухожу в комнату, потому что столовая там.

Сижу за обеденным столом. Передо мной тарелка, на которой один небольшой кусочек мяса и совсем мало пюре.

Совсем недавно в Интернете наткнулась на сайт с любопытными материалами о реальности и о границах. Там говорилось, что сам термин «реальность» лишен смысла, пока мы не начинаем говорить о её границах. К ним обращает нас любое размышление о реальности.