Дж.Д. КапрараСервон - Психология личности

Исследования, посвященные компетентности в переработке информации, делают актуальным вопрос об индивидуальных различиях, который мы уже затрагивали ранее. Люди различаются не только по абстрактным личностным тенденциям (McCrae & Costa, 1996), но и по специфическим способностям (Bandura & Walters, 1963; Mischel, 1973; Wallace, 1966,1967). Наблюдаемые различия в личностном функционировании часто отражают различия в способности интерпретировать события окружающего мира и гибко на них реагировать. Люди с богатым опытом и знаниями в социальной области более способны адаптировать свои когнитивные стратегии к наличной ситуации (Cantor & Harlow, 1994; Cantor & Kihlstrom, 1987). Этот момент иллюстрируют исследования, направленные на оценку индивидуальных различий в дискриминативной легкости, то есть способности распознавать социальные сигналы, указывающие назначение социальных ситуаций (Chin, Hong, Mischel, & Shoda, 1995). При измерении дискриминативной легкости оценивалось, в какой степени испытуемый кодировал отрывки из рассказов с точки зрения сложных обусловленных связей между внутренним психическим состоянием персонажа, предшествующей межличностной ситуацией и наблюдаемым поведением. Было обнаружено, что люди, способные к более сложному кодированию, в повседневной жизни имеют более полноценные социальные отношения (Chiu et al., 1995).

В рассмотренных выше исследованиях Я-схем сопоставляются лица, либо обладающие, либо не обладающие схематическими когнитивными структурами в той или иной области. Кроме наличия или отсутствия Я-схем, можно сопоставлять их валентность. Схемы могут включать преимущественно позитивную или негативную информацию о собственном Я. В некоторых важных сферах у людей могут сформироваться как позитивные, так и негативные представления о себе. Этот момент иллюстрируют исследования у женщин Я-схем сексуальности (Andersen & Cyranowski, 1994; Cyranowski & Andersen, 1998).

Андерсен и Цирановски (Andersen & Cyranowski, 1994) использовали основанный на самоотчете показатель когнитивных обобщений женщинами в отношении своего сексуального Я и выделили четыре подгруппы. К позитивным схематикам были отнесены женщины, имевшие устойчивые представления о собственной готовности к сексуальному опыту и способности к сексуальной страстности. Негативные схематики придерживались взглядов, основанных на сексуальном консерватизме или стыдливости. «Косхематики» имели устойчивые позитивные и негативные представления о собственной сексуальности, а асхематики таковых вообще не имели. Между этими группами отмечались существенные различия. Как и ожидалось, у позитивных схематиков на протяжении всей их жизни оказалось больше сексуальных партнеров и они вели более активную сексуальную жизнь на момент опроса, чем негативные схематики. Однако, что, вероятно, более важно, асхематики и косхематики также различались. У косхематиков отмечался более высокий уровень любви и романтизма в отношениях с предшествующими сексуальными партнерами (Andersen & Cyranowski, 1994), а также более высокий уровень сексуальной тревожности (Cyranowski & Andersen, 1998). Важно отметить, что эти группы не различаются по общим самоотчетам о сексуальной активности в прошлом. То есть их поведенческая биография «обманчиво сходна» (Cyranowski & Andersen, 1998, р. 1375). У асхематиков — умеренная сексуальная активность, обусловленная умеренным уровнем мотивации к романтическим отношениям. У косхематиков отмечается умеренная сексуальная активность, которая обусловлена конфликтом между высокой потребностью в близости и тревогой, проистекающей из негативных представлений о себе. Как уже неоднократно подчеркивалось, выявить психические детерминанты, идя «сверху—вниз», невозможно (см. гл. 3). Одни и те же глобальные тенденции имеют разные детерминанты у разных людей. Еще один вывод, который можно сделать на основе этих результатов, состоит в том, что различия в представлениях женщин о собственной сексуальности нельзя охарактеризовать с помощью какого-то одного линейного параметра. Простой позитивно-негативный параметр уравнивает асхематиков и косхематиков. И те и другие оказываются на середине шкалы, хотя имеют существенные различия.

Позитивные и негативные Я-схемы могут различаться не только по валентности, но и по общей структуре. Мэлл и Горовиц (Mall & Horowitz, 1995) полагают, что элементы информации, составляющие негативные Я-схемы, в целом, более тесно взаимосвязаны, чем позитивные представления. Люди, обладающие негативными схемами, демонстрируют большее постоянство в представлениях о себе при использовании разных методик самоотчета (Malle & Horowitz, 1995).

Результаты изучения позитивно и негативно заряженных Я-схем подтверждает идею о том, что Я-концепция многомерна (например, Cantor & Kihlstrom, 1987; Kihlstrom & Klein, 1994; Markus & Wurf, 1987). Я-концепция имеет множество аспектов; одни из них соответствуют друг другу, а другие — противоречат. Мы рассмотрим проблему согласованности между разными аспектами Я в одном из следующих разделов.

Преобладающие схемы включают в себя не только знания о самом себе или о других людях. Как отмечалось при обсуждении процессов привязанности в главе 7, у людей также формируются схемы о межличностном взаимодействии. Информация о межличностных отношениях может интегрироваться со знаниями о себе и о других людях, образуя «схему отношений» (Baldwin, 1992,1999). Интериоризированные представления о повторяющихся межличностных взаимодействиях формируют ожидания в отношении социальных ситуаций, определяют их интерпретацию и эмоциональную реакцию на них (Baldwin, Fehr, Keedian, Seidel, & Thompson, 1993; Collins, 1996; Horowitz, 1991b).

Дауни и Фельдман (Downey & Feldman, 1996) провели аналогичный анализ когнитивных процессов и межличностных отношений. Ими была исследована чувствительность к отвержению, тенденция ожидать и бурно реагировать на возможность отвержения со стороны лиц, с которыми установлены близкие отношения. Дауни и Фельдман понимают чувствительность к отвержению как контекстуализированную информационно-процессуальную диспозицию. У некоторых взрослых, возможно в связи с детским опытом привязанности (Bowlby, 1980), формируются ожидания в отношении межличностного отвержения. Впоследствии, во взрослой жизни, эти мысли актуализируются определенными контекстами, например ситуациями, связанными с конфликтами или спорами с партнером. Дауни и Фельдман определяют лиц, чувствительных к отвержению, с помощью метода самоотчета. Было обнаружено, что эти люди особенно подвержены чувству отверженности при столкновении с неопределенным межличностным поведением незнакомого человека (Downey & Feldman, 1996, study 2). В своих устоявшихся близких отношениях и лица, чувствительные к отвержению, и их партнеры сравнительно менее удовлетворены своими отношениями (Downey & Feldman, 1996, study 4). Результаты лонгитюдного исследования свидетельствуют о том, что отношения лиц, чувствительных к отвержению, прерываются чаще, чем отношения людей, менее чувствительных к возможности отвержения (Downey, Freitas, Michaelis, & Khouri, 1998). Примечательно, что лица, чувствительные к отвержению, демонстрируют не общую тенденцию испытывать негативные эмоции, а специфическую подверженность тревожному чувству отвержения в межличностных отношениях. Когнитивные структуры, лежащие в основе чувствительности к отвержению, актуализируют контекстно-специфические переживания, а не общее негативное настроение.