Виктор Франкл - Психотерапия на практике

Виктор фон Вайцзекер утверждал, что больной как страдающий в каком-то смысле превосходит врача. Эта мысль пришла мне на ум, когда я покидал эту женщину. Врач, которой достаточно хорошо понимает тонкости ситуации, не может подходить к неизлечимо больному или умирающему без определенного ощущения стыда: ведь, будучи врачом, он оказался бессильным вырвать у смерти эту жертву; пациент же в данном случае - это человек, который мужественно противостоит судьбе, принимая ее в тихом страдании и совершая этим в метафизическом смысле настоящее достижение.

О смысле труда

Не следует, как мы уже говорили, задавать вопрос о смысле жизни; на него следует отвечать, причем отвечать каждый раз не словами, а делами. Кроме того, этот ответ должен соответствовать конкретности ситуации и личности, вобрать в себя эту конкретность. Верным ответом будет, таким образом, деятельный ответ в его повседневной конкретности, так как повседневность - это конкретное пространство человеческой ответственности.

В рамках этого пространства каждый человек незаменим и неповторим. Значение, которое имеет осознание своей единственности и неповторимости, мы уже обсудили. Мы видели, исходя из каких посылок экзистенциальный анализ работает на осознание ответственности, но одновременно мы видели и то, как сознание ответственности вырастает прежде всего на основе осознания конкретной личной задачи, "миссии". Не видя перед собой уникального смысла своего неповторимого бытия, человек оказывается в трудных ситуациях бессильным. Его можно сравнить с альпинистом, которым, попав в густой туман и не имея цели перед глазами, оказывается под угрозой опасной для жизни усталости. Но стоит только засветиться какому-нибудь огоньку в тумане, как он вновь обретает силы и бодрость. Какому альпинисту не знакомо это чувство безграничной усталости, когда он висит "на стене" и не знает, находится ли он на верном маршруте, пока не увидит вдруг "выход". И вот, когда до вершины остается несколько метров, он вновь обретает силы и бодро взбирается дальше.

До тех пор, пока творческие ценности или их реализация находятся на переднем плане жизненных задач, область их конкретного воплощения совпадает в основном с профессиональной деятельностью. Работа представляет собой то поле, на котором уникальность индивидуума находится во взаимоотношении с сообществом и получает, таким образом, смысл и ценность. Эти смысл и ценность присущи, однако, достигаемому результату (как результату для сообщества), но не конкретной профессии как таковой. Следовательно, нельзя сказать, что лишь какая-то определенная профессия позволяет человеку реализовать свои возможности. Ни одна профессия сама по себе не делает человека счастливым. И если многие, преимущественно невротично настроенные, люди утверждают, что они чувствовали бы себя реализованными, если бы у них была другая профессия, то здесь, видимо, речь идет о неверном понимании смысла профессиональной деятельности или о самообмане. В тех случаях, когда конкретная профессия не приносит чувства удовлетворения, вина лежит на человеке, а не на профессии. Профессия сама по себе еще не делает человека незаменимым и неповторимым; она лишь дает для этого шанс.

Одна пациентка сказала мне однажды, что она считает свою жизнь бессмысленной и поэтому не хочет выздоравливать; однако, по ее мнению, все было бы прекрасно, если бы она имела профессию, которая приносила бы ей удовлетворение; если бы она, например, была врачом или медицинской сестрой или химиком, который делает какие-нибудь научные открытия. Я попытался объяснить этой больной, что дело ни в коем случае не в профессии, а в том, чего удалось в ней достичь; все, что составляет индивидуальное и специфическое, единственное и неповторимое нашего существования, находит свое выражение в работе и делает таким образом нашу жизнь осмысленной - или этого не происходит.

Как это реализуется, например, в профессии врача? Что дает смысл его действиям? То, что он действует по правилам врачебного искусства? То, что он в том или другом случае предписывает инъекции или медикаменты? Искусство врача отнюдь не состоит в том, чтобы действовать только по правилам врачебного искусства. Профессия врача дает человеку лишь рамку постоянных возможностей реализовать себя посредством личных профессиональных достижений. То, что врач делает в своей работе сверх своих чисто врачебных обязанностей, лично от себя как человек - это и составляет смысл его работы, делает его незаменимым. Ведь кто бы ни делал инъекции - он или кто-либо из его коллег, - все, в конечном счете, будет сводиться к одному и тому же. И лишь там, где он действует за рамками профессиональных предписаний, за рамками профессионально "положенного", лишь там и начинается настоящая, личная, единственно дающая удовлетворение работа. А как обстоит дело с работой медицинских сестер, которой так завидует моя пациентка? Они кипятят шприцы, выносят судна, меняют больным постель - все это очень нужные вещи, которые, однако, сами по себе не могут принести удовлетворения; но там, где сестра делает нечто большее, выходящее за рамки положенного ей минимума, что-то лично от себя, находя, например, участливое слово для тяжелобольного, - лишь там возникает шанс дать жизни смысл, исходящий из профессии. Этот шанс дает любая профессия, если только работа понимается правильно. Незаменимость и необходимость, единственность и неповторимость заключены именно в человеке, в том, как он создает, а не в том, что он создает. Кроме того, пациентка, которая не находила смысла в своей жизни, так как не имела желанной профессии, могла бы реализовать себя и вне профессии - в личной жизни, например, где она могла бы выразить свою единственность и неповторимость как любящая и любимая, как супруга и мать, которая во всех жизненных отношениях является незаменимой и единственно необходимой для мужа и детей. Естественное отношение человека к своей профессиональной деятельности как к возможному полю реализации ценностей творчества и уникальной самореализации претерпевают во многих отношениях искажение из-за господствующих условий труда. Здесь речь идет прежде всего о людях, которые жалуются на то, что они по 8 или более часов в день работают на предпринимателя, выполняя на конвейере одно и то же движение или одно и то же нажатие рычага на прессе - чем обезличеннее, чем в большем соответствии норме, тем лучше. При таких обстоятельствах работа, конечно, может восприниматься только лишь как средство для добывания денег, необходимых для собственного существования. Это собственное существование начинается в этом случае лишь в свободное время, его смысл лежит в его свободном личном наполнении. При этом мы не должны забывать, что есть люди, работа которых делает их настолько усталыми, что они после работы замертво валятся на постель, не в силах предпринять что-либо еще; свое свободное время они могут наполнить лишь тем, что превращают его в пассивный отдых: они не в состоянии делать ничего более разумного, чем спать.