Леонид Кроль - Человек-оркестр: микроструктура общения

Наконец, если контакт не на равных и содержит элементы критики или другого отрицательного воздействия, постоянный взгляд в глаза усиливает и без того малоприятные переживания партнера и способен спровоцировать более резкое защитное поведение с его стороны, что обычно не в интересах дела. Фронтальное расположение общающихся и близкое расстояние усиливают возможные издержки чрезмерно пристального взгляда; в целом, как показывают исследования, максимальное время, в течение которого прямой взгляд в глаза чужого человека переносится им без дискомфорта, не превышает трех секунд. Конечно, это время усредненное: не очень уверенные в себе люди чувствуют напряжение и беспокойство раньше, а если к этому добавляются какие-то «отягчающие обстоятельства» по другим каналам (скажем, замкнутое тесное пространство, как в лифте), речь вообще может идти не более чем о мгновениях.

Прямой взгляд без «согласия» партнера коррелирует со статусом смотрящего, иногда – с претензией на статус. Это, впрочем, тоже известно давно; Бальтасар Грасиан, например, пишет: «Взор есть тайная сила высочества природного, а не от прикрасы или притвору происходящая. Ему всяк повинуется, а сам не ведает, как, и уступает силе натуральной другого, не зная за что». Ощущение давления и сопряженного с ним подчинения или сопротивления могут сразу, с первых же секунд задать общению неверный тон: «победитель» часто и сам не знает, отчего же собеседник становится все более ершистым или, наоборот, подавленным и в конце концов сводит контакт к минимуму, «уходит в себя».

Даже и не будучи направленным прямо в зрачки партнера, взгляд часто становится – когда нечаянно, а когда умышленно – сильным средством воздействия на поведение. В романе Ф.С. Фицджеральда «Ночь нежна» есть проходная сцена, в которой компания героев разглядывает других посетителей ресторана; разговор идет о том, что «никто не умеет спокойно держаться на людях»: «Недалеко от них хорошо одетый американец и две его спутницы, непринужденно болтая, рассаживались вокруг освободившегося столика. Вдруг американец почувствовал, что за ним следят; тотчас же его рука дернулась кверху и стала разглаживать несуществующую складку на галстуке. Другой мужчина, дожидавшийся места, то и дело похлопывал себя по гладко выбритой щеке, а его спутник машинально мял пальцами недокуренную сигарету. Кто-то вертел в руках очки, кто-то дергал волосок бородавки; другие, кому уцепиться было не за что, поглаживали подбородок или отчаянно теребили мочку уха».

В самом деле, многие ли из нас спокойно выдерживают ситуацию разглядывания – ситуацию потенциальной оценки, содержание и знак которой остаются неизвестными? Такая неясная, «глухая» оценка обычно становится своего рода питательной средой, в которой мгновенно поселяются и множатся самые разные страхи и опасения по поводу того, что именно могут увидеть глаза наблюдателя. Нелепости сопутствующего этому поведения ясно говорят о том, что человек испытывает сильное чувство тревоги и неосознанно пытается его снять аутокоммуникативными действиями: поглаживание лица, манипуляции с одеждой отражают острое желание убедиться в том, что «все в порядке», восстановить равновесие. Надо ли говорить, что такого рода действия достигают обратного результата, вторично «считываясь» в качестве признаков собственного неспокойствия и неловкой суеты под чужим изучающим взглядом?

И в общении «лицом к лицу», особенно уже заряженном некоторой напряженностью, злоупотребление разглядыванием партнера может так повысить его тревожность, что конструктивное развитие разговора станет практически невозможным. Лучше всего собеседник чувствует себя, когда к нему мягко и с перерывами «прикасаются» взглядом, не стараясь непременно каждый раз заглянуть в глаза. При этом обязательно давать человеку возможность самому рассматривать, не пытаясь перехватить каждый брошенный им взгляд – иначе легко возникнет ощущение слежки, желания на чем-то поймать.

Общаясь с незнакомым ребенком, особенно когда он дичится, многие интуитивно используют еще один прием: сначала смотрят не на самого малыша, а на его игрушку, книжку, рисунок, что-то при этом приговаривая. Визуальный контакт первоначально устанавливается не прямо, а через какую-то вещь, на которую оба партнера смотрят вместе – тем временем ребенок привыкает к звуку голоса, лицу и взгляду нового человека и убеждается в том, что этот чужой – «не страшный». То же самое бывает полезно и в общении с неуверенным, напряженным взрослым. Выбрав общий объект, мы как бы подсказываем ему, куда сейчас можно смотреть, избавляя его от необходимости прятать взгляд и переживать неловкость. Но временные границы такого «адаптирующего» поведения – снова дело интуитивное и деликатное. «Передержать» отсутствие прямого взгляда тоже опасно – у партнера, особенно если он находится в более зависимой позиции, может быстро сложиться впечатление отсутствия внимания и интереса. Готовность к оформлению этой гипотезы основана на печальном житейском опыте, говорящем о том, что заглядывает в глаза обычно тот, кому «надо», – а тот, кому «не надо» (будь то начальник, теща или продавщица), зачастую «в упор не видит».

Умышленный отказ от визуального контакта действительно бывает средством жесткого манипулирования зависимым партнером. Взгляд, устойчиво направленный в переносицу или чуть выше, отличает грубо-доминирующее, «антипартнерское» поведение. (В некоторых западных руководствах по деловому общению это традиционный атрибут карикатурного начальника-чудища, холодного воображалы и манипулятора. Это то, чего в уважительном общении просто не может быть). Механизм такой скверной манеры смотреть на людей и производимого ею впечатления представляет определенный интерес – попробуем кратко его разобрать.

Взгляд, неподвижно уставленный между бровей партнера, делает не то, что обычно делают глаза человека при установлении зрительного контакта, – какое уж там «глаза в глаза», даже обычного скольжения по контурам, которое бывает при рассматривании фотографии, и то нет. Сообщение «второго плана»: здесь смотреть не на что, довольно и того, что я вообще замечаю ваше присутствие. Но это еще не все! Партнер, оказавшись в странной, неприятной микроситуации (смотрят, но не смотрят), бессознательно пытается придать ей черты «нормальности», то есть все-таки поймать этот непонятно куда направленный взгляд. Для этого совершаются очень небольшие «подстроечные» движения головой, иногда даже корпусом; они добавляют в поведение суетливости, искательности и как бы подтверждают неравенство позиций. Не успев сделать в контакте ни одного намеченного шага, человек незаметно оказывается в крайне невыигрышной роли.