Мария-Луиза Франц - Психология сказки. Толкование волшебных сказок

Далее следует перипетия (peripeteia, то есть резкие изменения в ходе действия – взлеты и падения), которая может быть либо краткой, либо продолжительной. Описание многочисленных перипетий может занимать не одну страницу, хотя в сказке возможна и всего одна перипетия, после чего наступает кульминация (решающий момент), когда все в итоге заканчивается хорошо или же превращается в трагедию. Кульминация является точкой наивысшего напряжения, а за ней обычно наступает развязка (lysis), но иногда и катастрофа. Развязка определяет то, каков же будет исход событий – положительным или отрицательным: то ли принц получит свою возлюбленную целой и невредимой, молодые поженятся и будут жить счастливо, то ли их бросят в море, где они исчезнут, и никто о них больше никогда не услышит (в зависимости от того, как посмотреть на это, такая развязка может считаться как положительной, так и отрицательной). Бывает, что в некоторых историях рассказываемых в примитивных сообществах, нет ни развязки, ни катастрофы, они сами собой сходят на нет: ход событий постепенно угасает, становится бессвязным, словно сам рассказчик теряет к этому интерес, как бы засыпая.

Далее, развязка также может иметь двойное окончание (чего вы не найдете ни в легендах, ни в либо другом мифическом материале), а именно – счастливый конец, за которым следует присказка, которая имеет негативный характер. Например: «Они поженились и устроили в честь этого большой пир, на котором было всего вдоволь: и пива, и вина, и яств. Я отправился на кухню, где повар дал мне пинок, когда я захотел кое-что испробовать. И вот я поспешил сюда, чтобы рассказать все вам». Русские сказки иногда заканчиваются такими словами: «Они поженились и жили очень счастливо. На свадьбе было много пива и вина, И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». Цыгане в таком случае добавляют следующее: «Они поженились и жили счастливо и богато до конца жизни. А мы, бедные грушники, стоим здесь, дрожим и умираем от голода…», после чего собирают деньги, обходя по кругу с шапкой.

Подобные присловья в конце сказки являются неким ритуалом, совершаемым при выходе (rite de sortie), ибо волшебная сказка переносит далеко в мир детских снов, в которых отражается коллективное бессознательное, но где нельзя остаться навсегда. Представьте себе, что вы живете в крестьянском доме, где часто рассказывают волшебные сказки. И вот, находясь еще под впечатлением одной из таких сказок, вы идете на кухню, чтобы поджарить мясо, и, конечно же, мясо у вас подгорает, так как вы продолжаете мечтать о принце или принцессе. Именно поэтому в конце сказки это необходимо подчеркнуть, как бы говоря: «Да, это мир волшебной сказки, но здесь-то горькая действительность, поэтому нам необходимо вернуться к своей каждодневной работе, а не витать в облаках, забивая себе голову сказками». Иными словами, мы должны переключиться и покинуть мир волшебной сказки.

Вышесказанного вполне достаточно для описания в самых общих чертах того метода, посредством которого мы выявляем структуру сказки и упорядочиваем материал. Также следует всегда помнить о необходимости подсчета общего количества действующих лиц, о символическом значении чисел и той роли, которая всему этому отводится. Существует и другой метод интерпретации, который я иногда использую, но он подходит не для всех сказок. Возьмем для примера русскую сказку, в которой у царя было три сына. Можно расположить эти персонажи следующим образом:

Мальчик

Баба-Яга

2-й сын

Царь

1-й сын

Мальчик

I структура III результат

мужская

Баба-Яга

11 структура женская

Баба-Яга

В начале сказки представлена кватерность (все четыре героя – мужчины, а женский элемент – мать – отсутствует); один из них отправляется туда неведомо куда (иначе говоря, в бессознательное), где живут три ведьмы (Бабы Яги) и Марья-царевна. В конце сказки герой спасает Марью-царевну, женится на ней, и у них рождаются два сына. Таким образом, в сказке мы имеем дело с двумя четверками: одна состоит только и мужчин, другая – только из женщин; а в конце сказки они образуют смешанную четверку (в центре схемы), состоящую из трех мужчин и одной женщины. Однако такой паттерн встречается не во всех сказках. Поэтому не следует пытаться применять данный подход ко всем сказкам подряд: многие из них построены именно таким образом, но необходимо установить, присутствует ли в них данный паттерн. Если же в сказке не удается найти похожий паттерн – это не менее показательно, потому что его отсутствие тоже о чем-то говорит. Исключение, в свою очередь, также принадлежит к некоторому регулярному феномену, но в таком случае от вас требуется объяснить почему.

Продолжим рассмотрение правил интерпретации и обратимся к первому символу. Например, жил-был старый король, который был болен, а для выздоровления ему была нужна живая вода; или жила одна мать у которой была непослушная дочь. Чтобы прояснить значение данного мотива, необходимо просмотреть все параллельные мотивы, которые для него вообще можно найти. Я говорю «все», так как поначалу, вероятно, их будет не слишком много, но когда вы обнаружите порядка двух тысяч, можете остановиться. В русской народной сказке «Царь-девица», например, повествование начинается со старого царя и трех его сыновей. Младший сын – это в сказке герой-дурачок. Поведение царя я бы сравнила, например, с главной функцией сознания, а поведение его сыновей – с четвертой, подчиненной, хотя это и достаточно спорно. Подтверждения такой точки зрения в сказке не содержится: в конце ее царь не устраняется и не одерживает верха над собственным сыном. Но если привлечь к рассмотрению другие параллельные варианты сказки, то станет очевидно, что царь олицетворяет главную, но отжившую функцию, а третий сын является носителем обновленной, т. е. подчиненной функции.

Итак, прежде чем что-то утверждать, необходимо иметь материал для сравнения: посмотреть, встречается ли такой мотив в других сказках, каким образом он включается в них; а затем вывести из этих данных нечто среднее, иначе говоря, обобщить полученный материал. Только в этом случае наша интерпретация будет построена на относительно твердой и достоверной основе. Например, в одной волшебной сказке белый голубь ведет себя как-то странно. Можно предположить, что им обернулась колдунья или ведьма. Действительно, в данной сказке это может быть и так; но, обратившись к тому, что же обычно символизирует белый голубь, вы будете удивлены. В христианской традиции голубь, как правило, символизирует Святой Дух; а в волшебных сказках в голубку обычно превращается влюбленная женщина, героиня, подобная Венере. Тогда возникает вопрос, почему то, что обычно символизирует положительный эрос, в конкретной сказке оказывается негативным. Не удосужься вы просмотреть другие сказки, где встречается тот же образ, у вас вряд ли возник бы такой вопрос. Представьте себе, что вы врач: вы проводите свою первую аутопсию (вскрытие трупа. – Прим. пер.) и обнаруживаете аппендикс в левой стороне брюшной полости; причем вы не знаете, что он должен был бы находиться справа, так как не изучали сравнительную анатомию. Так и в случае с толкованием волшебных сказок необходимо знать «сравнительную анатомию» всех символов, а для этого вы должны знать общую структуру (set-up), в связи с чем и необходим материал для сравнения. В качестве фона он поможет вам гораздо лучше понять специфику символа, и только тогда вы сможете в полной мере дать оценку исключениям. Амплификация означает расширение с целью прояснения посредством сравнения некоторого количества параллельных вариантов. Когда вы составите собрание подобных «параллелей», тогда можно переходить к следующему мотиву и, поступая таким образом с каждым, пройти всю историю.