Робин Скиннер - СЕМЬЯ И КАК В НЕЙ УЦЕЛЕТЬ

Джон.Но если не отгоревали сполна, не сможем полностью выпустить «из рук» прежнее.

Робин.Верно. Чувство потери будет удерживать, мы не высвободимся от него, чтобы двигаться дальше.

Джон.Вы как-то отметили, рассказывая о здоровых семьях, поразившую Вас ─ по данным исследований ─ легкость, естественность, с какой здоровые люди вступают в повторный брак, оставшись без пары.

Робин.Да. Они полностью, глубоко отдаются горю. И благодаря тому, что разрешают себе до предела исчерпать эмоцию, способны быстрее большинства из нас справиться с потерей. А тогда двигаются дальше и заново устраивают свою жизнь.

Джон.Значит, скорбь ─ то есть истинная пытка болью от потери ─ не просто естественное состояние, но даже в чем-то полезное.

Робин.Именно. Мы должны дать возможность старым связям оборваться полностью, прежде чем сможем завязать новые. Старый дом сносят, когда строятся заново... Вот так и представляю печаль.

Джон.Да, мысль о том, что печаль в действительности полезна, наверное, была для меня самой важной и самой поразительной из всего, что я узнал в Вашей группе. А до того я всегда считал, что горевать ─ зря время терять. Да и что это еще за баловство? «Тебе-то печалиться,─ мысленно говорил я себе,─ в Индии вон миллионы людей живут на грани голодной смерти!» Или подбивал себя: «Кончай с этой печалью, иди развлекись!» Бесполезным занятием всегда казалось грустить. Но в Вашей группе узнал, что печаль не только в порядке вещей, но и нужное дело. А зная это, легче в нее до дна погрузиться и скорее вынырнуть.

Робин.Люди, конечно, с огромным облегчением открывают для себя факт, что печаль ─ вполне здоровое состояние.

Джон.Откуда бы тут взяться сомнениям? Не в том ли причина, что, подавив печаль, люди суют ее за «ширму», отказываются от нее, а значит, должны ее порицать?

Робин.Не торопитесь, и до этого доберемся. Пока запомните, что сказанное о большом проигрыше справедливо и для пустячного, только возмущение и уныние будет незначительнее и кратковременнее.

Джон.Значит, если проиграет «Уэст-Хэм», я буду приходить в себя час, проигрыш «Фулхэма» обойдется мне в три минуты печали, а «Арсенала» {6} 6 Английские футбольные клубы. ─ в 0,0006 секунды.

Робин.Очень выразительный пример. А теперь вернемся к матери и ребенку, который проходит стадию отдаления. Каждый шажок в сторону сопровождается ощущением крохотной, но ─ потери. Он должен каждый раз переживать маленькое огорчение. Это естественно и полезно. Именно эти краткие моменты огорчения и тревоги помогают ребенку отделиться.

Джон.Не пройди он через эти болезненные моменты, он не смог бы понемножку выпускать «из рук» маму.

Робин.Верно. Поэтому мать должна суметь вынести тревогу и огорчение своего ребенка, видя, как вместе с ними ребенок постепенно обретает самостоятельность. Конечно, она должна знать меру, и если ребенок очень расстроился, ей необходимо вмешаться, успокоить его. Но если она чувствует, что все это лишь «болезнь роста», она не кинется «на спасение», а отступит и будет смотреть, справляется ли ребенок.

Джон.Значит, ей не следует лишать ребенка капельки огорчения время от времени.

Робин.Нет, не следует ─ когда ребенок постигает азы независимости. И, возвращаясь к двум жизненным дорогам, скажу, что идущая верной дорогой, здоровая, «хорошая» мать интуитивно чувствует это, она позволит ребенку немножко страданий, даст возможность «пройти» их, оставаясь поблизости на случай, если будет нужна ее поддержка.

Джон.Тут требуется тонкое чувство меры ─ так?

Робин.Требуется более или менее верное чутье, которое вырабатывается у нее со временем. Никакой безумной спешки. Она ошибается ─ она исправляет ошибки. По ходу дела большинство матерей обретает способность различать настоящее отчаяние и напускное ─ »на жалость бьющее» нытье ─ особенно у подрастающего ребенка. И если мать вполне справляется, ребенок понемножечку станет увереннее, выпуская ее, постепенно утрачивая свою полную зависимость от нее, станет находчивее в поисках новой опоры.

Джон.Значит, по-Вашему, если мать не способна вынести малейшее страдание ребенка и каждый раз бросается заслонить от него свое чадо, даже уже не кроху, то у ребенка нет шансов шаг за шагом отступить от матери. Она препятствует тому, чтобы ребенок, горюя немного, расставался бы с привязанностью к ней.

Робин.Именно! Она такого никогда не допустит. Значит, если мать не получает того, в чем сама нуждается, она будет встревоженной, подавленной, а это сделает ее слишком чувствительной к боли ребенка. Мать, идущая неверной дорогой, будет сразу же бросаться и «спасать» ребенка от нормального, полезного огорчения при каждой попытке ребенка сделать шаг в сторону независимости. Значит, ребенок не совершит скачка. Пойдет по той же дороге. Мать остановит рост.

Джон.Иными словами, у ребенка отнят шанс научиться одолевать огорчение ─ погоревать и отгоревать, не пугаясь.

Робин.Вот мы и подобрались к депрессии.

Джон.Ole! {7} 7 Ура! (исп.).

Робин.Если такое повторяется ─ если мама вмешивается при первых признаках недовольства у ребенка ─ ребенок учится не переживать огорчение, но ─ совершенно обратному. Учится гасить досадное чувство, «сигналя» маме ─ в полной готовности ─ SOS.

Джон.Значит, он учится избегать испытания огорчением, чтобы не учиться тому, как справляться с потерями. И в результате ребенок не способен взрослеть.

Робин.Совершенно верно. Здоровое огорчение, позволившее бы ему шаг за шагом отделиться, вместо этого кончается «спасательными» действиями матери. И ребенок учится соответствующему поведению ─ так же автоматически, как за собачьи галеты собака приучается по команде сидеть. Он корчит несчастную рожицу при малейшем затруднении ─ задолго до настоящего огорчения. А мать всегда тут как тут, чтобы снять стресс, который бы ему самому необходимо научиться одолевать. Дальше ─ больше, модель поведения закрепляется у ребенка, превращается в стойкую привычку, от которой все труднее избавиться.

Джон.Это что-то вроде симуляции?

Робин.Нет, Совсем нет. Тогда бы ребенок знал, что делает.

Джон.Я имею в виду неосознанную симуляцию.

Робин.Ребенок абсолютно не ведает, что творит. Он обучается этой модели поведения в самом раннем возрасте, поэтому, становясь старше, думает что иначе не бывает. Он думает о чем-то: «Не могу вынести». Так оно и есть, он не способен вообразить, что с «невыносимым» возможно обойтись каким-то иным способом. Ведь его не научили никакому иному способу. Мне кажется, «симуляция» тут совершенно неподходящее слово.