Елена Кабанова - Стерва побеждает обстоятельства. Как извлечь пользу из неудач

Амбиции умного человека, как правило, соседствуют с сомнениями. Он не зациклен на своей «абсолютной правоте». Хотя бы потому, что абсолютных, безукоризненных теорий и непоколебимых истин не существует — и умные люди это обстоятельство учитывают. Но, честно говоря, оно мешает умным вести с дураками бой на равных. Легко поколебать уверенность того, кто видит перед собой сложный, многогранный мир и предполагает наличие каких-то незамеченных и неизученных фактов. Перед ним — бесконечная вселенная и его собственное конечное сознание. Чему он отдаст пальму первенства? То-то. А как в аналогичной ситуации чувствует себя дурак? Альберт Эйнштейн — реальный, а не придуманный родителями — полагал, что существует только две бесконечные вещи — вселенная и глупость. Хотя на счет вселенной он не был вполне уверен. Таким образом, адепт космической глупости в некотором роде соразмерен мирозданию. Поэтому и не обращает внимания на мелочи вроде фактов и идей. Разве что ему захочется взять свое, содрав шкурку с оппонента.

Существует несколько стратегий для дурака, склонного к самоутверждению. Это и нытье, и наскок, и демонстрация. Дураки умело ими пользуются. А умные испытывают на себе всю «прелесть» всех перечисленных тактик. Причем нередко не зная, что на них идет охота. Потом «добыча» долго-долго пребывает в недоумении: как можно было потерпеть столь сокрушительное фиаско, сражаясь с дебилом? Как такое вообще возможно? Что ж, посмотри, как.

Помнишь чеховское «Письмо к ученому соседу», в котором «Войска Донского отставной урядник из дворян» Василий Семи-Булатов с невыразимой, будто кальсоны, орфографией излагает свое мнение относительно серьезных научных проблем? Помнишь, в частности, его аргумент «на щот» теории Дарвина: «если бы человек, властитель мира, умнейшее из дыхательных существ, происходил от глупой и невежественной обезьяны то у него был бы хвост и дикий голос». Маразматическое суждение. Но, как известно, против лома нет приема. И контраргумент здесь не подействует. На безмозглого демагога научные данные не оказывают ни малейшего влияния. Тем более, что умный человек отстаивает всего-навсего свою позицию. А дурак борется за все чохом: за свой социальный статус, за свое реноме, за свое место в мироздании. Кому победа важнее? Вот-вот.

Стремление отставного урядника ученому соседу «запятую поставить» никого не удивляет: каждый из нас хотя бы раз в жизни встречался с неуемным невеждой, изнывающим от отсутствия аудитории. К тому же дураки ужасно честолюбивы. Но вот что удивительно: в массе своей читатели чеховских рассказов не разглядят в Василии Семи-Булатове никакой опасности, а видят лишь темпераментного неуча, придурковатого, но добродушного. Дескать, что с ним поделаешь, с таким соборным и гостеприимным соседушкой? Надо старичка почтить и уважить — он глуп, но он вас любит, светило учености вы наше!

Беремся возразить. Подобные урядники, обожатели наук — удивительно распространенная психологическая категория. Имя ей (помимо «легиона») — «пассивные агрессоры», если воспользоваться термином Вуди Аллена из фильма «Мужья и жены». Не предпринимая особых усилий, они садятся окружающим на шею, начинают контролировать их образ жизни, формируют общественное мнение и составляют ту самую толпу, к которой апеллируют средства массового вещания, надеясь поднять рейтинги и вызвать «отклик». И как им, Семи-Булатовым, это удается? Тактика несложная, но очень действенная, очень. Поведение «драгоценных соседушек», кропающих в ночи свои «старческие гиероглифы», вроде бы ничем не оскорбляет нашего самолюбия. Они, наоборот, ужасно нас расхваливают и всячески защищают от нападок «активных агрессоров» — типа другого чеховского персонажа, отца Герасима, не согласного с теорий эволюции и открыто порицающего науку вообще. И мы, дабы не прослыть буками и бяками, стараемся быть любезными и снисходительными, и даже время от времени делаем книксен в адрес добросердечных отставных урядников, так любящих соседей и прогресс. А не надо бы.

Мы недооцениваем опасность, исходящую от пассивного агрессора. Он не просто излагает нам свои — чаще идиотские — соображения по тому или иному поводу. Он захватывает территорию нашего «я», вытесняя наши интересы на периферию. Но если «открытому» агрессору мы отчаянно сопротивляемся, то скрытому агрессору мы позволяем очень многое. Он кажется нам «в общем-то незлым» — зачем же его обижать? Может быть, бедолага ничего от нас и не требует — так, в глаза заглядывает, сопит восхищенно, головой крутит… За что же его поганой метлой прогонять? Пусть посидит, повосторгается. И пусть он — совершеннейший придурок, урод преестественный, зато он так искренне нас любит! Притом, что практически каждый человек тоскует по искренней и бескорыстной любви — обращенной на его персону, разумеется. Вот почему известный компьютерный вирус «I ♥ you» сработал не хуже биологического оружия.

Постепенно мы привыкаем, что рядом вечно торчит этот дурачина Васятка Семи-Булатов, начинаем его прикармливать, приглядывать за ним, вытирать ему нос, выполнять его поручения. У Антона Павловича Чехова автор письма особо не церемонится и не тянет резину. Его стратегия — просто идеально выписанная схема «разведки боем», так что стоит о ней подробнее напомнить. Называя себя (вполне заслуженно) «мелким человечиком», «неуком», «невеждой», свои идеи — «дикообразными и аляповатыми», а свой ум — «грошовым», этот любитель «астрономов, поэтов, метафизиков, приват-доцентов, химиков и других жрецов науки», тем не менее, планомерно переходит от самоуничижения к поучениям — хотя и в том же елейном тоне: «Вы немножко ошиблись»; «простите меня, батюшка, насекомого еле видимого, если я осмелюсь опровергнуть по-стариковски некоторые Ваши идеи касательно естества природы». А после поучения и поручения начинаются: «приежжайте хоть завтра например»; «дочь моя Наташенька просила Вас, чтоб Вы с собой какие-нибудь умные книги привезли»; и напоследок милое предложеньице побить по щекам «по профессорски» посыльного — ключника Трофима, если тот опоздает с доставкой письма — «значит в кабак анафема заходил». Подкрепляет все эти «маленькие» просьбы ссылка на авторитет: «Обычай ездить к соседям не нами выдуман не нами и окончится, а потому непременно приежжайте с машинками и книгами». Все, если не приедешь и не позволишь себя втянуть в тошнотворные развлечения глупого до самозабвения отставного урядника Семи-Булатова, то ты бурбон, грубиян, гордец.

Пассивные агрессоры гордецов недолюбливают. Хотя среди агрессоров — особенно среди активных агрессоров — очень много людей самолюбивых до одури. У другого любимого россиянами классика — Тэффи — есть красочный рассказ о типичном активном агрессоре — «Корсиканец». Шпик, измученный амбициями, решил стать провокатором. Отсутствие необходимого знания революционных песен, как, впрочем, и музыкального слуха не стало препятствием. Городовой бляха № 4711, которому приходилось неспособного агента обучать, ужасно страдал и злился: «Пес ты окаянный! Чего ты воешь, как собака? Разве революционер так поет! Революционер открыто поет. Звук у него ясный. Кажное слово слышно. А он себе в щеки скулит да глазами во все стороны сигает. Не сигай глазами! Остатний раз говорю. Вот плюну и уйду. Нанимай себе максималиста, коли охота есть». Невыносимое блеяние «крявавый и прявый» измучило даже жандарма, который вначале поразился наполеоновским планам амбициозного шпика: «Самолюбие — вещь недурная. Она может человека в люди вывести. Вот Наполеон — простой корсиканец был… однако достиг… гм… кое-чего». В финале бедняга жандарм, у которого даже зубы заныли от тошнотворного дребезжания «Вы жертвою пали», с визгом прогоняет и ученика, и учителя: «Вон отсюда! Мерзавцы! В провокаторы лезут, «Марсельезы» спеть не умеют. Осрамят заведение! Корсиканцы! Я вам покажу корсиканцев!»