Мария-Луиза Франц - Лекции по юнговской типологии: Подчиненная функция. Чувствующая функция

Р. Б. Онианс рассматривает самые ранние значения термина «anima» (и "animus") в своей книге The Origins of European Thought ("Истоки Европейской мысли") (Cambridge, 1954). Он сообщает, что существует большой разброс мнений по поводу термина «анима». "Анимус связан с сознанием, а анима не имеет с ним ничего общего" (р. 169). Кажется, анима является более родовым понятием, ассоциирующимся со всем, имеющим отношение к природе пара, воздуха, ветра, испарений, а также с человеческим дыханием; его синонимами являются слова (pneuma, psyche) (дух, душа). Сверх всего прочего, анима связывается с vital principle, или принципом жизни, что часто подчеркивал Юнг. Несмотря на свою улетучивающуюся бестелесность, анима выступает как движущая сила, столь же важная, как и легкие, которыми мы дышим. Частично ее архетипическая образность была описана Эммой Юнг [10] Здесь Хиллман имеет в виду книгу Эммы Юнг "Анима и анимус". См. Е. Jung. Anima and animus. N. Y. 1957. (Прим. рус. ред.) . Другие, хорошо разработанные формы этой Богини жизни представлены женскими образами греческих мифов: в первую очередь. Коры, а также Персефоны, Ариадны, Афродиты, Артемиды. Можно было бы упомянуть многих богинь, полубогинь или легендарных женщин, но главное, что нас интересует, — это их констеллирующее воздействие на чувствующую функцию. Анима вовлекает чувствующую функцию в водоворот жизни, но сама не является чувством.

Возвращаясь к искажениям чувства, вызываемым анима-комплексом, мы обнаруживаем, что анима-чувство стремится стать слишком чувствительным (sensitive). Девственное, обособляющееся, осторожное, оно боится оказаться обиженным или обидеть другого. Из опасения быть обиженным человек робко укрывает все, что связано с чувством, не допускает к нему свежего воздуха. "Эти вещи лучше не обсуждать". Такая осторожность может продолжаться очень долго. Анима-чувство слишком искренне, чувство становится весомым, и каждая чувственная окраска какого-либо события или мысли приобретает особую важность и подается в романтической манере. Ошибочные впечатления держатся в секрете, и в результате неверных оценок их значимость все возрастает. (Например, человек приезжает в Альпы кататься на лыжах и останавливается в обычном домике, но из-за анима-чувств придает ему мистическую важность, и домик превращается в Шангри-Ла, стоящий у самых небесных врат). Когда собственное чувство человека не дает оценок, они легко замещаются завышенными оценками и энтузиазмом анимы. Все наполняется значимостью, религиозной важностью или напыщенной мудростью. Чувство становится искренним признанием, добродетелью искренней надежды. Соотносясь с образом юной анимы, появляющейся в сновидениях мужчины, искренность приобретает черты школьной подруги.

К этим же феноменам принадлежат слишком учтивые чувства. Преувеличение значения гармонии и женская привычка сглаживать неловкости заставляют чувство учтивости уступить свое место другому, сдавшись прежде, чем возникнет напряжение. С точки зрения приспособления оно всегда поступает правильно. Но неправильно всегда поступать правильно, потому что сама жизнь не всегда является правильной. Сознательная чувствующая функция может справиться с неприятностями, дать им должную оценку, но анима-чувство старается избежать беспокойства, потому что оно недостаточно дифференцированно, чтобы разобраться со сложностями, связанными с чувствами. (Мы должны помнить: комплексы стремятся к самосохранению. Подобно заряженному ядру, они притягивают к себе явления и стремятся упорядочить все, что находится в беспорядке. Следовательно, комплексы стремятся к расширению за счет дифференциации. Они имеют тенденцию все смешивать в одну кучу и действовать по принципу "все, или ничего". Анима как комплекс таким образом работает против дифференцированного чувства.)

Анима-чувство часто бывает слишком легкомысленным и чарующим. У него всегда найдется шутка или аргумент, останавливающие углубление чувства; чувство оно воспринимает как танцора в сверкающих ботинках, отбивающего чечетку на краю пропасти. Кроме того, оно отличается непостоянством, но не из-за фундаментальной амбивалентности, свойственной материнскому комплексу, а скорее благодаря склонности к флирту в отношениях с ценностями. Окружающим раздаются полуулыбки и полуоценки. Мужчина увиливает, флиртует с главными предметами разногласий, лжет, из тщеславия извращает факты. Его суждения все время меняются, в особенности если это касается оценки чувством поступков, моральных правил, людей. С непостоянством, с нерешительностью мужчина может покончить, только вооружившись логикой, которую анима не позволяет ему использовать, апеллируя к его страху совершить ошибку, потерять престиж или "обидеть кого-нибудь".

Анима-чувство проявляется также в авто-эротизме. Мужчина влюбляется в свою любовь, чувствует только свои чувства, находит потрясающим то, что вообще что-то чувствует, и в результате начинает поклоняться чувству как таковому. Авто-эротизм здесь просто является проявлением анима-чувств, которые мужчина испытывает в отношении самого себя; это — любовь к себе самому, в которой анима, как если бы она была реальной женщиной, непрерывно изливает на него потоки восхищения и чрезмерные восторги его наружностью, достижениями и способностями. Без использования собственного чувства в качестве тормоза мужчина может выйти за пределы своих возможностей, за чем последуют неудачи и полный крах. Тот же авто-эротизм, вызванный анимой, может также привести к лености, частичному параличу воли. В таком случае появляются фантазии об активных действиях (следует избавиться от неприятной ситуации, наладить взаимоотношения, развестись, жениться, разобраться в чувствах и сделать выбор), за чем последуют скорее приготовления, чем сами действия. Выполнение задуманного, может быть, этим и ограничится. Это будет спектакль, разыгранный для самого себя, с целью завоевать любовь анимы и заслужить ее божественное, лестное внимание.

Авто-эротизм принимает временами любопытные формы. Мужчина приглашает женщину к себе на ужин. Он убирает комнату, зажигает свечи, ставит свою любимую пластинку с тихой музыкой, создающей нужное настроение. Она приходит, и в ближайшие десять минут между ними разгорается ссора — возможно, по ее вине. Атмосфера царящей в комнате анимы, которую мужчина принимает за чувство, подавила женщину и заблокировала ее чувства до такой степени, что она, чтобы избавиться от этого дерьма, вооружившись анимусом, перешла в атаку. Затем они вступают в спор о чувстве, о том, что оно собой представляет, кто им обладает и т. д. Несомненно, мужчина старается уладить отношения, но столь же несомненно и то, что настроение, созданное анимой, не имеет ничего общего с чувствующей функцией, если не считать его личных (автоэротических) чувств.