Андрей Курпатов - Первое руководство для родителей. Счастье вашего ребенка.

А теперь давайте подумаем о ребенке. Да, он вроде бы не уставший, но он физиологически, просто по причине незрелости своего мозга, еще не способен долго концентрироваться на каком-то занятии, деле, мысли или даже чувстве. Ну, не срабатывает механизм фиксации внимания, и все. Расплывается, разбегается, убегает, утекает… И тут мы еще вклиниваемся со своими «пойди туда», «сделай то», «вспомни это» и «я же тебе сказала, почему ты не слушаешь?!» Как, скажите, он должен на такое вторжение реагировать? У него и так все едет сикось-накось! А тут еще: «Куда пошел?!» Ну, пошел он, что поделаешь? Пошлось у него. Он и сам не слишком понимает, почему. Толкнуло что-то.

Цель воспитания — это образовать существо, способное управлять собою, а не такое, какое могло бы только быть управляемо другими.

Герберт Спенсер

Мы его, разумеется, прерываем, он злится, он недоволен, ему плохо. А мы сами как это воспринимаем? Что «он нас ни во что не ставит», указания наши «игнорирует» и «характер свой показывает»! Ну и, конечно, мы давай показывать свой… От большого, видимо, ума, от любящего сердца и широкой души. Сумасшествие! То есть, мало того, что у ребенка у самого в голове хаос и полнейший беспорядок, а тут еще и мы — такая дополнительная «прыгающая мина» — вносим всяческую сумятицу и лишнее напряжение. Как со всем этим ребенку справиться? А никак. Он перегорает, как пробка в электрощитке, устает, как будто всю Большую советскую энциклопедию проштудировал, и, конечно, начинает бессильно капризничать. Ведь даже на то, чтобы успокоиться, войти в норму и уйти на покой, силы нужны, а их нет даже для этого. Поиздержался малыш. Но мы в своем педагогическом энтузиазме непреклонны.

Дети нравственнее, гораздо проницательнее взрослых, и они, часто не выказывая и даже не сознавая этого, видят не только недостатки родителей, но и худший из всех недостатков — лицемерие родителей — и теряют к ним уважение.

Лев Толстой

Итак, «жмурки» с бесконечностью раздражителей, а также «усталость» и «истощение», наконец, третий пример — собственно о «борьбе мотивов». Что-то об этом феномене вы, вероятно, слышали. Это когда ты сидишь перед телевизором, например, и очень хочешь досмотреть до конца какой-нибудь необычайно понравившийся тебе фильм. Но при этом ты понимаешь, что тебе надо это дело прекратить, потому что… Кому-то вы должны сделать важный телефонный звонок, но если досматривать фильм до конца, то будет уже поздно, а разговор — на час минимум. Кроме того, у вас еще лежат какие-то документы, которые вы должны просмотреть к завтрашнему дню, в преддверии совещания. Но уже поздно, а вставать с утра рано. Смотреть фильм или нет? Плюс к этому, еще надо перекусить, но придется готовить. И все бы хорошо, но на кухне нет телевизора, поэтому с просмотром фильма это дело не совместить. Вдобавок ко всему, вы обещали кому-то из близких, что уделите ему время, и он ходит где-то рядом, но над душой, причем, очевидно, что недоволен загодя и зреет буря. Что делать?! Это и есть «борьба мотивов» — и вроде это хочется, и вроде то надо, и вроде, если не сделаешь еще того-то и того-то, плохо будет. Борьба! Мотивов!

Но мы — люди взрослые, — как правило, как-то умудряемся в такой ситуации найти выход. Расставляем приоритеты по порядку, определяем риски, рассуждая по принципу: «А что будет, если я этого не сделаю?» В общем, как-то справляемся, хотя и у нас, надо признать, бывает, коса на камень находит и что делать — непонятно. И хочется, и колется, и мама не велит… Неприятная история, правда? А у ребенка это хроническое состояние! Он находится в процессе бесконечной борьбы мотивов. Причем, что самое ужасное, он не способен ни приоритеты расставить по порядку за неимением еще соответствующей внутренней иерархии ценностей, ни в будущее заглянуть, потому как это будущее в его голове — еще сущий призрак.Соответственно, риски ему не оценить, последствия не представить, все как-то расплывается и меркнет.

Вот он что-то увидел и сразу пошел в соответствующем направлении, потому что предмет его заинтриговал. Но по дороге он услышал что-то, что его отвлекло. Дальше он вспомнил о чем-то и забеспокоился, а в этот момент его снова что-то заинтересовало. И вроде бы все логично, по крайней мере, если смотреть изнутри движущегося объекта, а если смотреть со стороны — ну, никакой целенаправленности деятельности. Отвлекается, дурака валяет и ноль серьезности!

Мы выходим из себя и начинаем предъявлять ребенку свои бесчисленные требования: «Сидеть смирно!», «Не ходить!», «Рот на замке!», «Почему бабушку выводишь из себя?! У нее же сердце слабое!» В общем, добавляем в огонь масла и ждем, когда он потухнет. Логично, ничего не скажешь… Сам же ребенок не понимает, в чем его вина, потому как на каждом конкретном этапе он был занят делом и очень даже «концентрировался». В общем, все наши претензии повисают грозовыми тучами, от которых, правда, ни тепло ни холодно.

Итак, основная проблема, с которой вынужден жить ребенок до более чем сознательного возраста, — это его неспособность систематизировать свой собственный внутренний процесс, то, что в нем самом и с ним происходит. Когда мы требуем от него, чтобы он собрался с духом и навел в себе маломальский порядок, мы совершаем акт глумления над собственным ребенком.

Дети охотно всегда чем-нибудь занимаются. Это весьма полезно, а потому не только не следует этому мешать, но нужно принимать меры к тому, чтобы всегда у них было что делать.

Ян Коменский

С равным успехом вас можно озадачить необходимостью встать на пуанты и протанцевать все «Лебединое озеро» от начала и до конца. Причем, немедля. Думаю, что, если кто-то обратится к вам с такой просьбой, он быстро будет отослан куда подальше. Но ребенок никуда нас послать не может, мы в его жизни основались достаточно плотно… А поэтому у него ужас в голове, а ужас, как известно, лучший друг хаоса.

Мария Монтессори, чья школа педагогики известна сейчас во всем мире, была настоящей подвижницей, открывая один за другим свои приюты и обучая детей сначала десятками, а потом и тысячами. Она дружила с великим французским психологом Жаном Пиаже, который некоторое время даже возглавлял ее Общество в Женеве, переписывалась с дочерью Зигмунда Фрейда — детским психологом Анной Фрейд. В общем, работа кипела и опыт был накоплен гигантский. Были у системы Марии Монтессори и яростные противники, и не менее яростные приверженцы. Причем, и те и другие сделали свое «правое дело», поскольку в результате большого количества трансформаций система Монтессори в нынешнем ее виде, реализуемая без фанатизма, работает блестяще.