Карл Роджерс - О становлении личностью

Вследствие этого, чем более ясным оказывается сообщение Смита, тем с большей ясностью Джоунз отвечает на него. Можно просто сказать, что даже если Джоунз может быть совершенно неконгруэнтным, воспринимая тему обсуждения, тем не менее его реакция будет более ясной и конгруэнтной, чем тогда, когда сообщение Смита воспринималось бы им как двусмысленное.

Чем более Смит конгруэнтен во всем, что касается темы обсуждения, тем меньше ему придется занимать оборонительную позицию, и тем легче ему правильно воспринимать ответы Джоунза. Другими словами, Смит выражает то, что на самом деле чувствует. И поэтому он может свободно слушать партнера. Чем меньше он заботится о защите "фасада", тем правильнее он может воспринимать то, что сообщает ему Джоунз.

Но именно в связи с этим Джоунз чувствует, что его понимают со-чувственно. Выражая свои мысли (либо в целях защиты, либо конгруэнтно), он чувствует, что Смит понимает его почти так, как он воспринимает себя сам, и что Смит так же, как он, воспринимает тему обсуждения.

Для Джоунза чувствовать себя понятым значит испытывать доброе отношение к Смиту. Чувствовать себя понятым значит чувствовать, что оказываешь положительное воздействие на переживания другого человека, в нашем случае Смита.

В той мере, в какой Джоунз ощущает a) конгруэнтность или цельность Смита в их взаимоотношениях; b) что Смит испытывает к нему расположение; c) что Смит относится к нему с со-чувственным пониманием, – создаются условия для психотерапевтических отношений. В другой своей работе (2) я попытался описать условия, которые, как позволяет предполагать наш опыт, необходимы и достаточны для психотерапии, и поэтому я не буду еще раз приводить здесь это описание.

В той мере, в которой Джоунз ощущает воздействие этих характеристик психотерапевтических отношений, он обнаруживает, что у него становится меньше барьеров в общении. Вследствие чего он стремится общаться более искренне, более конгруэнтно. Мало-помалу ослабляются его защитные реакции.

Общаясь более свободно, ослабив свои защитные реакции, Джоунз может теперь правильно воспринимать дальнейшие рассуждения Смита, не нуждаясь в их искажении с целью защиты. Это повторение пункта 4. Но теперь относительно Джоунза.

В той мере, в которой Джоунз теперь в состоянии слушать, Смит ощущает, что его со-чувственно понимают (как в пункте 5 относительно Джоунза); ощущает положительное отношение Джоунза (параллель с пунктом 6) и обнаруживает, что это взаимодействие имеет психотерапевтический эффект (так же как в пункте 7). Таким образом Смит и Джоунз до некоторой степени оказывают друг на друга взаимное психотерапевтическое воздействие.

Это означает, что психотерапевтический процесс до некоторой степени имеет место у обоих индивидов, и что результат психотерапии для каждого из них одинаков: личность меняется в сторону большей цельности и единства, меньшей конфликтности и большей жизненной энергии, поведение становится более зрелым.

Эту цепь событий может нарушить появление угрозы в сообщении. Так, если Джоунз в пункте 3 включает в свой более конгруэнтный ответ что-то новое, лежащее за пределами сферы конгруэнтности Смита, то есть затрагивающее область, в которой Смит неконгруэнтен, то Смит, возможно, не сможет правильно воспринять это сообщение, у него возникнет защитная реакция на то, что сообщает Джоунз, а его ответное сообщение будет иметь двусмысленный характер, так что весь процесс, описанный в приведенных выше пунктах, даст обратный эффект.

По-видимому, все, изложенное выше, можно сформулировать более лаконично в виде общего принципа. Ниже предпринимается такая попытка.

Допустим, что: а) существует минимальное желание двух людей установить контакт; b) есть способность и минимальное желание каждого из них принимать сообщения друг друга; и с) контакт длится некоторое время. В этом случае можно предположить, что верными будут следующие отношения.

Чем больше у одного из индивидов согласованы переживание, сознавание последнего и сообщение о нем, тем в большей степени последующие отношения между индивидами будут включать: тенденцию к взаимному общению со все возрастающей конгруэнтностью, тенденцию к более адекватному взаимному пониманию сообщений, улучшение психологической совместимости и действий обоих партнеров, взаимная удовлетворенность отношениями.

И наоборот, чем больше в общении между индивидами несогласованности переживания и сознавания, тем в большей степени последующие отношения между ними будут включать: дальнейшее неконгруэнтное общение, нарушение точного понимания, ухудшение психологической совместимости и действий обоих партнеров, взаимную неудовлетворенность отношениями.

Возможно, приведенный общий закон можно выразить более формализованно и точно, принимая во внимание, что решающую роль играет именно восприятие того, кто принимает сообщение партнера по общению. При этом данный закон-гипотеза будет звучать следующим образом, предполагая те же самые предварительные условия общения, такие, как желание поддерживать контакт и т.д.

Чем больше "А" воспринимает в общении со стороны "В" согласованность переживания, сознавания и сообщения, тем больше последующее взаимодействие между ними будет включать: (и т.п., как указывалось выше).

Сформулированный таким образом, этот "закон" становится гипотезой, которую вполне можно подвергнуть проверке, так как измерить восприятие "А" сообщения "В", должно быть, не очень сложно.

Экзистенциальный выбор

Я хотел бы очень осторожно высказаться об еще одной стороне этого сложного явления, стороне, которая нередко свойственна психотерапевтическим и другим отношениям, хотя там она, возможно, менее заметна.

В реальных отношениях как клиент, так и терапевт нередко оказываются перед экзистенциальным выбором: "Рискнуть ли мне проявить в общении с этим человеком всю свою конгруэнтность? Рискнуть ли мне сообщить о том, что я переживаю и сознаю? Рискнуть ли мне проявить себя в общении с этим человеком таким, каков я есть, или мне следует проявить себя несколько иначе или совсем не так?" Острота проблемы усугубляется тем, что человек зачастую ясно предвидит возможность встретиться в межличностных отношениях с угрозой или отвержением. Полностью сообщать другому о своих сознаваемых переживаниях может быть рискованным. Мне кажется, что от того, идут или не идут на этот риск, и зависит, становятся ли данные отношения все более и более взаимопсихотерапевтичными или же ведут к разобщению.

Надо сказать, я просто не могу сделать выбор в пользу полной конгруэнтности как полной согласованности моего сознавания и переживания. Степень моей конгруэнтности обусловлена наличествующей у меня потребностью в психологической защите, а потребность эту я как раз не сознаю. Однако я постоянно стою перед лицом экзистенциального выбора конгруэнтности моего общения тем переживаниям, которые я сознаю на самом деле. И именно от этого выбора, осуществляемого в отношениях в каждый данный момент, может зависеть ответ на вопрос, в каком направлении будут развиваться отношения, исходя из нашего гипотетического закона.