Карл Роджерс - О становлении личностью

Поэтому в течение последнего года я провел много часов, стараясь без предвзятости слушать записи психотерапевтических бесед. Я стремился воспринять все ключи к разгадке самого процесса и значимых для его изменения элементов. Затем я старался выделить из этих восприятий самые простые качества, которые могли бы их описать. В этом мне способствовали и помогали мысли многих моих коллег, но я бы хотел упомянуть о моем особом долге перед Юджином Гендлином, Уильямом Киртнером и Фредом Зимрингом, которые смогли по-новому посмотреть на эти вопросы и помощь которых была для меня очень полезна. Следующий шаг состоял в том, чтобы сформулировать эти наблюдения и абстракции невысокого уровня таким образом, чтобы из них можно было свободно вывести проверяемые гипотезы. Именно этого уровня я достиг. Я не извиняюсь за то, что не привожу никаких экспериментальных исследований этих гипотез. Если вообще можно опираться на прошлый опыт и если мои формулировки будут в какой-то мере совпадать с субъективным опытом других терапевтов, будет проведена масса исследований. Через несколько лет будут собраны многочисленные данные, которые и покажут, соответствуют ли истине утверждения, данные в этой главе.

Вам может показаться странным, что я так много рассказываю о личных переживаниях, через которые прошел в поисках некоторых простых и, я уверен, неадекватных формулировок. Это происходит потому, что я чувствую, что 9/10 исследования всегда скрыто под водой и перед нами предстает лишь верхушка айсберга, которая и вводит нас в заблуждение. Только иногда кто-то вроде Муни (6,7) действительно описывает свой исследовательский метод таким, как он существует у индивида. Я тоже хотел бы раскрыть особенности целостного исследования так, как оно протекало у меня, а не просто его обезличенную часть.

Конечно, я хотел бы более полно разделить с вами то возбуждение и тот упадок духа, которые я чувствовал во время этой попытки понять процесс. Я хотел бы рассказать вам о моем новом открытии – о том, как чувства "охватывают" клиента. Слово "охватывает" часто употребляется ими. Клиент говорит о чем-то важном, когда – бац! И он "охвачен" чувством, не чем-то, имеющим имя, название, а просто ощущением, которое должно быть тщательно изучено, прежде чем его можно будет как-то назвать. Как говорит один клиент: "Это – чувство, которое меня охватило, я даже не знаю, с чем оно связано". Меня поражала частота таких случаев.

Другое, что меня заинтересовало, – это множество способов, с помощью которых клиенты действительно приближаются к своим чувствам. Чувства "бьют ключом", они "просачиваются". Клиент также разрешает себе "спуститься" к своему чувству, часто с осторожностью и страхом: "Я хочу проникнуть в это чувство. Вы можете как бы видеть, как трудно подобраться к нему действительно близко".

Как показали естественные наблюдения, для клиента имеет большое значение точность обозначения. Ему нужно только точное слово, которое бы описало для него испытываемое им чувство. Ничто приблизительное не подходит. И это, конечно, делается, чтобы лучше понять себя, так как для другого человека его значение одинаково хорошо раскроет любое из нескольких слов-синонимов.

Я также научился ценить то, что я называю "моментами движения", – моменты, когда кажется, что изменение действительно происходит. Далее я постараюсь описать эти моменты с их довольно-таки явными физиологическими составляющими.

Мне также хотелось бы упомянуть о глубоком чувстве отчаяния, которое иногда у меня было во время безыскусственных блужданий в невероятной сложности психотерапевтических отношений. Неудивительно, что мы пытаемся приблизиться к психотерапии, используя множество косных предубеждений. Мы чувствуем, что должны ее упорядочить. Едва ли мы осмелимся надеяться, что можем найти упорядоченность в ней самой.

Я встретился в работе над этой проблемой с личными открытиями, разочарованиями и замешательством. Из них и возникли более правильные представления, о которых я хотел бы сейчас рассказать.

Если бы мы изучали процесс роста растений, то, чтобы получить представление об этом процессе, мы предположили бы, что имеются определенные постоянные условия в виде температуры, влажности и солнечного освещения. Подобно этому, разрабатывая концепцию процесса изменения личности в психотерапии, я буду предполагать, что имеется постоянный оптимальный набор условий, способствующих этому изменению. Недавно я попытался подробно описать эти условия (8). Здесь, я думаю, можно выразить это предполагаемое условие одним словом. В последующем обсуждении я буду предполагать, что клиент чувствует себя полностью принятым. Под этим я имею в виду, что, каковы бы ни были его чувства – страх, отчаяние, незащищенность, гнев – независимо от способа их выражения: молчание, жесты, слезы или слова, – каким бы он ни считал себя в данный момент, он чувствует, что психологически он принят терапевтом именно таким, каков он есть. В этом термине заключены понятие "со-чувственное понимание" и понятие "принятие". Хорошо также напомнить, что это условие оптимально в том случае, если оно воспринимается клиентом, а не просто существует в голове у терапевта. Во всем том, что далее будет говориться о процессе изменения, я предполагаю, что его постоянным фактором, самым благоприятным и наилучшим условием служит принятие.

Стараясь понять процесс изменения и получить представление о нем, вначале я искал элементы, которые служили бы признаком изменения или характеризовали его. Я думал об изменении как о законченном целом и искал его отличительные признаки. Однако по мере знакомства с живыми фактами изменений у меня возникло представление, что это – особого рода континуум, отличающийся от того, каким я его представлял себе ранее. Я начал понимать, что индивиды движутся не от комплекса устойчивых качеств, или гомеостаза, через изменение к новым устойчивым качествам, хотя и такой процесс возможен. Однако более важную последовательность составляет переход от неподвижности к изменчивости, от застывшей структуры к потоку, от статики к динамике. У меня сформировалась гипотеза, что, возможно, качества высказываний клиента в какой-либо один момент времени могут указывать на его положение в этом континууме, могут показывать, где он находится в этом процессе изменений.

Постепенно у меня сформировалось представление о процессе, состоящем из семи стадий, хотя я буду подчеркивать, что это – континуум, непрерывность, и не важно, различаем ли мы три стадии или пятьдесят, все равно существовали бы все промежуточные точки.