Кеннет Келзер - Солнце и тень

Джордж сказал мне, что в осознаваемых сновидениях часто занимается медитацией. Меня это не удивило: ведь медитация составляет очень важную часть его жизни уже почти пятнадцать лет. Сам он считает, что такое сочетание духовных практик в конечном итоге принесло ему огромную пользу. По его ощущению, обе естественно перетекают одна в другую, взаимно расширяя и питая друг друга. Его медитации обогащают осознаваемые сновидения, а осознаваемые сновидения определенно обогащают медитации наяву. По сути, Джордж утверждает, что для него главная ценность осознаваемого сновидения заключается в углублении качества и яркости медитаций. В качестве примера он привел другой короткий осознаваемый сон, посетивший его почти одновременно с первым.

Какое-то время сплю, после чего осознаю, что нахожусь во сне. Вспомнив, что хочу повидаться с Иисусом, сажусь и погружаюсь в медитацию. Сосредотачиваюсь на макушке головы, на теменной чакре. Вдруг чувствую, что не Иисус приходит ко мне, а меня властно и неудержимо влечет к Нему. Возникает ощущение головокружительного полета, будто меня выбросило из вселенной с невероятной, неописуемой скоростью. Продолжаю нестись в космосе. Ощущение скорости становится настолько сильным, что я просыпаюсь.

Когда Джордж проснулся, было около четырех часов утра. Лежа в постели, он продолжал чувствовать в своем физическом теле точно такое же ощущение энергии, какое было у него в осознаваемом сновидении. Он удивился, обнаружив такой «перенос энергии» из тела сновидений в физическое тело. (Патриция Гарфилд рассказывает о похожих случаях в своей книге «Путь к блаженству», и у меня тоже было множество подобных переживаний.) Такой перенос энергии может возникнуть и при обычном сновидении, но когда его источником является осознаваемый сон, сила его часто бывает чрезвычайно велика. Еще Джордж сказал, что сразу же после сна, неподвижно лежа в постели, провел краткий эксперимент с этими переживаниями. Он закрыл глаза и снова испытал прежнее ощущение стремительного полета сквозь галактику все с той же невероятной скоростью. Несколько минут он экспериментировал с этим ощущением — продолжая лежать неподвижно, он то открывал глаза, то снова закрывал. И каждый раз при этом он ощущал, как изменяется направление и характер движения энергии. Сама энергия ощущалась как большое поле конусообразной формы — расположившись над ним, оно гигантским водопадом спускалось прямо ему на голову. Это переживание, продлившееся всего минуты три-четыре произвело на Джорджа неизгладимое впечатление. Он признался, что до сих пор не уверен, как его воспринимать, хотя и убеждал меня, что оно было совершенно поразительным и надолго врезалось ему в память.

Джордж сказал, что эти два осознаваемых сновидения помогли ему усвоить сразу несколько уроков. Урок первый: бывают времена, когда уместно прибегнуть к силе — как с нравственной точки зрения, так и с духовной. В осознаваемом состоянии он не испытал ни малейшего чувства вины, ударив противника ногой в пах, поскольку знал, что это не причинит тому никакого вреда. Однако уже после, наяву, он часто чувствовал себя виноватым в том, что во сне ударил человека. Поразмыслив, Джордж разрешил эту дилемму: он понял, что состояние осознаваемого сновидения часто напоминает состояние благодати, если рассматривать его с точки зрения традиционной христианской терминологии. Пребывая в состоянии осознаваемости, человек обладает такой чрезвычайной степенью ясности (любви в сочетании с отсутствием страха), что моральные дилеммы и проблемы часто находят быстрое разрешение. Их решение сопровождается высочайшим чувством внутреннего покоя и гармонии, которое трудно достижимо в обычном состоянии бодрствования. Однако, вернувшись в мир яви, сновидец порой ощущает себя «падшим», утратившим благодать, и начинает переживать обычные состояния ума — вину, страх, смятение, тревогу и т. д., — являющиеся частью повседневной жизни. В таком состоянии утраты сновидец, как правило, все еще способен помнить былое состояние благодати и осознаваемости, но, отлично помня, каким оно было, сновидец, увы, не всегда может вернуться в это состояние, даже приложив волевое усилие или сознательное намерение.

Такие представления подвели Джорджа к еще одному важному уроку — следствию его собственного экспериментирования с осознаваемым снов и дением и медитацией. Джордж пришел к выводу, что духовный учитель — это тот, кто умеет настраивать свое сознание на любой уровень присутствующих во всем спектре сознания частот и может сделать это в любое время, исходя из своего желания или потребности. Духовный учитель всегда пребывает в потоке живого Дао (выражаясь по-христиански, Святого Духа). Если нужно, он может быть агрессивным, если нужно — кротким и безмятежным. Он всегда пребывает в гармонии с космосом и мгновенно принимает любой сигнал, улавливая движения и энергии ситуации, в которой в данный момент находится, потому что каждый миг ощущает, как вселенная, а вместе с ней и Бог, обтекают его своим потоком. Таким образом, сущность сознания духовного учителя составляют свобода, любовь, правильный настрой и гибкость. С другой стороны, новичок, едва ступивший на стезю духовной жизни и только начинающий экспериментировать с этим спектром сознания, очень ограничен в его широте, спонтанности и гибкости. Новичок склонен подпадать под диктат правил, установленных его духовной традицией. Учитель же, уважая правила традиции, четко знает, когда и как ее нарушить. Я с большим интересом слушал, как Джордж излагает эти положения, ставшие такими важными для его духовной эволюции.

Исследуя этот вопрос, Джордж делился со мной некоторыми новыми вехами своего жизненного пути. Он сказал, что в отношении пацифизма и ненасилия всегда был абсолютным фундаменталистом, считая нравственным человеком того, кто всегда подставляет другую щеку. На каком-то этапе своей жизни он понял, что на самом деле это очень жесткий взгляд — такой же жесткий, как и у тех, кто придерживается противоположного правила: «сначала выстрели, а вопросы будешь задавать потом». Благодаря практике медитации и осознаваемого сновидения он пришел к убеждению, что нужно переживать каждый миг в его особой неповторимости, оставаясь открытым ко всем его возможностям и вопрошая Бога: «Каково правильное поведение (или Божья воля) в этих конкретных обстоятельствах? » Теперь он верит, что полная и подлинная духовная жизнь может проистекать только от созвучия с гласом Божьим, проявленным в дао каждого мгновения. В осознаваемом сновидении Джордж однажды пережил миг освобождения от налагаемых обществом условностей и действовал в совершенном согласии с собственной агрессивной энергией, при этом полностью понимая, что в осознаваемом сне такой выбор не может причинить никакого вреда.