Сергей Ключников - Невидимая броня

В-шестых, тренируя в себе словесную защищённость, помните, что главная сила не в самих словах, а во внутреннем наполнении их особой невербальной энергетикой. Взгляд, чувство, интонация, настроение, передаваемое в словах, нередко играют едва ли не первичную роль по отношению к смыслу высказывания. Не зря песня воздействует на большинство людей в целом гораздо сильнее, нежели просто стихи. Пусть ваша невербальная энергетика будет излучать такую силу и мощь, что агрессор хорошо подумает, прежде чем продолжать атаку. Как повышать эту тонкую силу, стоящую за словами, и как вносить ее в свою речь, подробно описано в двух других главах книги, посвященных теме повышения психоэнергетического потенциала и тонким методам защиты от ударов. Изучайте и дерзайте!

В-седьмых, не забывайте о том, что сила слов должна подкрепляться силой дел. Если за словами не стоит хорошо организованное, продуманное дело, то они напоминают фальшивые кредитные чеки, не обеспеченные ни реальным счетом в банке, ни настоящим производством.

В этом смысле хорошо вернуться к наглядным историческим примерам и посмотреть на такого крупнейшего зубра защищённости, которым был Сталин. Кстати, не случайно он взял себе этот псевдоним, под которым стал известен всему миру. Имя не только выражает сущность, но и со временем формирует ее. Сталин времен начала века и эпохи Великой Отечественной войны - это во многом два разных человека. Первого не воспринимали всерьез многие блестящие революционные демагоги тех лет. Перед вторым трепетал весь мир и вытягивались в струнку руководители крупнейших государств.

Сталин, как известно, не обладал ярким стилем поведения. Он говорил очень просто, понятно, сдержанно, без ораторского пафоса и богатых модуляций голоса. Но он сумел выработать в себе особую манеру речи и поставил себя таким образом, что собеседник вынужден был ловить каждое слово. Его можно упрекать в чем угодно, но только не в том, что он бросал слова на ветер и давал пустые обещания. Каждое его слово, даже самое коварное, подкреплялось делами. Этим он отличался от своих политических оппонентов, говоривших намного ярче и красивее, чем он.

Речь идет прежде всего о Троцком, Бухарине и в некоторой степени о Зиновьеве. Они не только ярко говорили, излучали энергию, но и делали дело. Того же Троцкого историки считают главным создателем Красной Армии. И тем не менее триада силы слова, невербальной энергетики и продуманной стратегии дела оказалась у Сталина сильнее, и он раздавил своих противников, которые на раннем этапе революции вообще не видели в нем реальной угрозы.

Сталин умел эффектно отвечать не только на словесном уровне, но даже посредством жеста или движения.

Однажды немецкий посол в Москве Риббентроп при встрече со Сталиным неожиданно приветствовал его нацистским восклицанием: "Хайль!" с выбрасыванием правой руки. Присутствующие остолбенели и замерли в ожидании, как вождь будет выходить из двусмысленной ситуации. Но замешательство "вождя народов" длилось лишь мгновение: через секунду в ответ на демарш Риббентропа он… сделал книксен. Все расхохотались, а Риббентроп был смущен.

Другой случай касался реакции Сталина на жалобы Мехлиса по поводу того, что один из высших чинов генералитета имеет внебрачные отношения с женщиной. Сталин проигнорировал замечания Мехлиса. Но тот не унимался и через некоторое время снова повторил свой вопрос: "Так что же мы будем делать, товарищ Сталин, с генералом Р.?" "Что будем делать?" - переспросил генсек и тут же ответил - "Завидовать будем".

Сталин чувствовал себя уверенным и защищённым не только со своими подчиненными, любого из которых он мог одним словом или жестом отправить в концлагерь, но и по отношению к лидерам союзников по Второй мировой войне, которые были формально с ним равны. Вот еще один любопытный случай, рассказанный журналистом И. Атаманенко, подтверждающий выдержку и хладнокровие Сталина в ситуации психологического шантажа, предпринятого Трумэном и Черчиллем, которые пытались добиться преимущества на переговорах с "дядюшкой Джо":

"21 июля 1945 года, на четвертый день Потсдамской конференции, Трумэн получил из США долгожданную телеграмму из трех слов: "Роды прошли удачно". Это означало, что период испытаний атомной бомбы успешно завершен и изготовление смертоносного оружия можно ставить на конвейер.

Президенту США не терпелось дать понять Сталину, какой козырь теперь зажат у него в кулаке. Выждав три дня, во время которых он тщательно обдумывал, как и что сообщить генералиссимусу об атомной бомбе, Трумэн решил сделать это, не вдаваясь в подробности, а ограничившись замечаниями самого общего характера.

Черчилль, со своей стороны, посоветовал облечь информацию об атомной бомбе в гротескную форму или преподнести вслед за рассказом какого-либо анекдота.

По окончании пленарного заседания президент и премьер, широко улыбаясь, подошли к советскому лидеру и в игривой форме предложили ему выслушать содержание их снов, которые они якобы видели накануне ночью.

"Вы знаете, господин генералиссимус, - начал Черчилль, которому отводилась роль запевалы, - сегодня ночью мне приснился сон, что я стал властелином мира…"

"А мне, господин Сталин, - подхватил тему Трумэн, - приснилось, что я стал властелином вселенной!"

Сталин, почувствовав подвох, не спешил с ответом. Внимательно оглядев с ног до головы шутников (так смотрит учитель на нашкодивших учеников), он пару раз пыхнул своей неизменной трубкой и раздельно произнес: "Вот как? А мне сегодня ночью приснилось, что я не утвердил вас в указанных должностях!"

Трумэн понял, что затея с шуткой провалилась, и скороговоркой сообщил, что Соединенные Штаты создали новое оружие "необыкновенной разрушительной силы".

И хотя фраза была брошена Трумэном мимоходом, все участники спектакля - Черчилль, государственный секретарь США, министр иностранных дел Бирис и американский президент - пристально наблюдали за реакцией Сталина.

Тот пожал плечами и, сохраняя полное спокойствие, проследовал в свои апартаменты.

Устроители неудавшегося шоу пришли к заключению, что Сталин просто не понял значения сказанного. Трумэн был явно в растерянности. Его обескуражило, что первая попытка атомного шантажа не достигла цели, потому что в последующие дни советская делегация и сам Сталин вели себя так, будто бы ничего не произошло.

На самом же деле, вернувшись в свой рабочий кабинет, Сталин тут же связался с Курчатовым и коротко сказал: "Немедленно ускорьте нашу работу!".

Обратим внимание на те приемы, которые применил Сталин в этой короткой, но весьма показательной стычке:

1) он выдержал перед ответом продолжительную паузу, во время которой наверняка заставил собеседников поежиться под своим знаменитым пронзительным взглядом;