Вячеслав Бодров - Информационный стресс

Эмоциональная устойчивость личности в экстремальных условиях обеспечивает переход психики на новый уровень активности — такая перестройка мотивационных, регуляторных и исполнительных функций позволяет не только сохранить, но даже улучшить эффективность профессиональной деятельности.

Попытки установить универсальный принцип разделения людей на устойчивых и неустойчивых к воздействию стресса, предпринимались рядом исследователей. Так, активное и пассивное поведение при стрессе Г. Селье [166] связывал с индивидуальными гормональными различиями. По мнению В. А. Файвишевского [186], наличие неосознаваемых влечений к получению как положительных, так и отрицательных эмоций, различия в восприятии одной и той же стрессогенной ситуации разными людьми обусловлены различным балансом возбудимости систем положительной и отрицательной мотивации. J. Rotter [382] отмечал различный характер реагирования на стресс у лиц с внешним («эк-стерналы») и внутренним («интерналы») локус-контролем.

Анализ литературных данных, проведенный А. М. Боковиковым [26], показал, что уровень стрессоустойчивости не связан с показателями интро-экстраверсии, но имеет обратную корреляционную связь со степенью нейротизма. Р. Лазарусом [104] и D. J. Gallagher [272] было показано, что у лиц с высоким уровнем нейротизма оценка собственных ресурсов подвергается значительному искажению: чаще всего они оцениваются как неадекватные, что приводит их к недооценки угрожающего значения стрессогенных ситуаций. И, наоборот, эмоционально устойчивые индивиды воспринимают стрессогенные события как вызов, потребность и стремление их активно преодолевать.

Имеющиеся данные о стрессоустойчивости «интерналов» и «экстерналов», в том числе при невозможности контролировать стрессогенную ситуацию, являются противоречивыми и не позволяют говорить о локусе контроля как о факторе, определяющим резистентность индивида к стрессу [239, 257].

Делались попытки прогнозировать стрессоустойчивость на основании социальной интро- и экстраверсии [316, 363]. Широкое распространение получила система прогнозирования устойчивости к стрессу по показателям нейротизма, интро- и экстраверсии, предложенная Н. J. Eysenck [255].

Ограниченность существующих систем прогноза связана, с одной стороны, с многокомпонентностью свойства устойчивости к стрессу и с методической сложностью в одинаковой степени оценить все структурные компоненты устойчивости. С другой стороны, индивидуальна вариативность личностных характеристик не способствует получению достоверного прогноза, который зависит также от значений действующего стресс-фактора, определяющих его интенсивность и степень значимости для субъекта.

В настоящее время с этой целью используется универсальная закономерность, отражающая взаимосвязь интенсивности стресса, степени активации нервной системы и эффективности деятельности. Исследования R. Yerkes и J. Dodson [432] показали, что с ростом активизации нервной системы до определенного критического уровня эффективность деятельности повышается. Дальнейшая активизация нервной системы в условиях продолжающегося воздействия стресса приводит к снижению показателей деятельности. Исследованиями D. E. Broadbent [224] установлено, что в условиях стрессорного воздействия раньше происходит нарушение более сложной деятельности, при одновременном повышении эффективности более простой.

Имели место случаи, когда на фоне нарушения самочувствия при стрессе у оператора происходило улучшение качества деятельности, что по видимому, свидетельствует о большей устойчивости психологических функций, лежащих в основе относительно простой деятельности, по сравнению с меньшей устойчивостью физиологических функций [91]. Описана парадоксальная ситуация, когда при стрессе показатели качества выполнения более сложной деятельности могут увеличиться в большей мере, чем показатели менее сложной деятельности.

В данном примере речь может идти о двух видах регуляции: психологической и физиологической. Работоспособность сохраняется (а может быть и возрастает) за счет увеличения физиологической «цены» мобилизации внутренних резервов организма, что сопровождается повышением выделения кортикостероидов, учащением пульса, колебаниями артериального давления и т. д. В другом случае, при снижении качества деятельности, показатели физиологических функций оставались неизменными. Высокая мотивация к работе, несмотря на ухудшение функционального состояния оператора, способна до определенного уровня увеличить эффективности его деятельности.

Деятельность человека в системах управления техникой связана с необходмостью осуществления произвольного и непроизвольного контроля над действиями [26, 39, 78]. Контроль над действиями выступает как функция внимания и, в качестве самоконтроля, как свойство личности и показатель сформированности мотивационно-волевой сферы. Одной из наиболее продуктивных теорий, объясняющих поведение человека с точки зрения особенностей контроля за деятельностью, является теория Куля (Kuhl J. [324, 325]). В экспериментальных исследованиях установлено, что лица с акциональной ориентацией модуса контроля за действиями (то есть ориентация на осуществление волевых опосредующих процессов, без которых реализация деятельности и достижение цели, как правило, невозможно) лучше справляются с заданиями в стрессогенных условиях (при индуцировании неуспеха), чем ситуационно ориентированные [419].

Особенно неблагоприятными для ситуационно ориентированных лиц является сочетание воздействия неуспеха и высокой умственной нагрузки. А. М. Боковиковым [26] обращено внимание на то, что в возникновении после неуспеха функционального нарушения контроля за деятельностью особое значение принадлежит атрибуции неудачи. Чем сильнее испытуемые в первой экспериментальной фазе приписывают пережитый неуспех интервальным, стабильным и глобальным причинам, тем больше выражена ситуационно ориентированная установка во время выполнения последующего задания. Каузальная атрибуция, связанная с акциональной ориентацией, оказалась более эффективной, чем казуальная атрибуция при ситуационной ориентации, и с точки зрения совладения со стрессом [324].

В экспериментальных исследованиях показано, что восприятие ситуации как неконтролируемой и стрессогенной определяется прежде всего мотивационно-волевой диспозицией человека, а именно модусом контроля над деятельностью (в терминах Куля). Значение этой диспозиции особенно проявляется в ситуациях неуспеха. Модус контроля над деятельностью как личностная диспозиция тесно связана с другими психологическими особенностями субъекта, прежде всего с личностной тревожностью и жизненной активностью. Установлено, что в стрессогенной ситуации акционально-ориентированный модус контроля над деятельностью может не только препятствовать развитию стресса, но и способствовать повышению работоспособности за счет мобилизации внутренних ресурсов [26].