Карл Юнг - Психоанализ и искусство
- Название:Психоанализ и искусство
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ваклер
- Год:1997
- ISBN:5-87983-027-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Карл Юнг - Психоанализ и искусство краткое содержание
Сборник работ выдающихся психологов К.Г.Юнга и Э.Нойманна посвящен взаимоотношению человека искусства с культурой своей страны и собственным `я`. Предлагаются работы К.Г.Юнга о Пикассо, о романе Д.Джойса `Улисс`, о творческом процессе поэтов и писателей. Э.Нойман рассматривает влияние архетипа Матери на творчество Леонардо да Винчи, связь работ М.Шагала с бессознательным и др. Психологические проблемы в искусстве, в частности связь формы с хаосом современного мира.
К.Юнг, Э. Нойманн "Психоанализ и искусство"
Психоанализ и искусство
Антология
Букинистическое издание
Сохранность: Хорошая
Издательства: Рефл-бук, Ваклер, 1998 г.
Твердый переплет, 304 стр.
ISBN 5-87983-027-6, 5-87983-036-5, 966-543-000-9
Тираж: 10000 экз.
Формат: 84x104/32
Психоанализ и искусство - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из фундаментальных фактов творческого существования заключается в том, что его достижения объективно важны для цивилизации и, в то же самое время, они всегда представляют собой субъективные фазы индивидуального развития, индивидуализации творческого человека. душа упрямо продолжает творчески «плыть против течения» нормальной непосредственной адаптации к коллективу; но то, что начинается, как компенсация личного комплекса архетипом, приводит к постоянному возбуждению архетипического мира в целом, который с этого момента уже не выпускает творческого человека из своих объятий. Один архетип ведет к другому, с ним связанному, чтобы постоянно возникающие новые претензии архетипического мира могли удовлетворяться только через постоянную трансформацию личности и творческие достижения.
Из-за того, что творческий индивидуум включается в эту постоянную борьбу с архетипическим миром или, скорее, становится ее объектом, он превращается в инструмент архетипов, которые в форме комплексов присутствуют в бессознательном соответствующего коллектива и абсолютно необходимы коллективу в качестве компенсации.15 Однако, несмотря на значимость творческого человека для своего времени, он далеко не всегда добивается непосредственного влияния, не говоря уже о признании современников. И вот это несовпадение, которое ни в коей мере не лишает творческого индивидуума его важнейшей функции в обществе, неизбежно принуждает его сохранять свою автономию в коллективе и, поистине, бороться за нее. Таким образом, как субъективная, так и объективная, описанная нами, ситуация заставляет творческого человека сосредоточиться на самом себе. Его проистекающая из этого отстраненность по отношению к окружающим его собратьям, может быть легко неверно истолкована, как нарциссизм. Но мы должны научиться видеть разницу между плохой адаптацией невротика, зацикленность которого на эго делает его практически неспособным к общению с другими людьми, и плохой адаптацией творческого человека, зацикленность которого на своем «я» мешает его отношениям со своими собратьями.
Символизм творческого процесса содержит в себе нечто, регенерирующее данную эпоху; он представляет собой подготовленную для посева почву будущего развития. Но это возможно исключительно потому, что результат творческой работы не только индивидуален, но и архетипичен, он является частью вечной и неистребимой унитарной реальности, поскольку в нем по-прежнему едины материальное, психическое и духовное.
Творческий процесс, осуществляющийся в условиях напряженности между бессознательным и сосредоточенным вокруг эго сознанием, представляет собой прямую аналогию с тем, что Юнг описал как трансцендентальную функцию. Иерархия творческих процессов основывается на различной степени вовлеченности в них эго и сознания. В том случае, когда бессознательное создает что-то без участия эго, или когда эго остается исключительно пассивным, достигается низкий уровень творчества; этот уровень растет с увеличением напряжения между эго и бессознательным. Но трансцендентальная функция и объединяющий символ могут появиться только там, где существует напряжение между стабильным сознанием и «заряженным» бессознательным. Подобный комплекс, как правило, влечет за собой подавление одного из полюсов: либо победу стабильного сознания, либо его капитуляцию и победу бессознательного. Только если это напряжение сохраняется (а это всегда вызывает страдание), может родиться третий элемент — «трансцендентальный» или превосходящий обе противоположности и соединяющий их части в неведомое, новое творение.
«Живой символ не может родиться в инертном или плохо развитом разуме, поскольку такой человек будет удовлетворен уже существующими символами, предложенными ему установившейся традицией. Новый символ может создать только страстное желание высоко развитого разума, для которого навязанный символ уже не содержит наивысшего согласия в одном выражении. Но, ввиду того, что символ проистекает из его наивысших и новейших достижений и также должен включать в себя глубочайшие корни его бытия, этот символ не может быть однобоким порождением полностью разделенных умственных функций, он должен быть, по крайней мере, в такой же точно степени порождением наиболее низких и наиболее примитивных движений его души. Чтобы это взаимодействие несовместимых состояний вообще стало возможным, оба они должны стоять бок о бок в абсолютно осознаваемом противостоянии. Подобное состояние неизбежно влечет за собой яростный разрыв с собственным «я, причем до такой степени, что тезис и антитезис взаимоисключают друг друга, в то время, как эго по-прежнему вынуждено признавать свое абсолютное участие в них обоих.16
Один полюс этого напряжения создается сознанием творческого человека, его волей и желанием сделать дело. Как правило, он знает цель и как к ней идти. Но из бесчисленных рассказов творческих людей мы знаем, что, независимо от их желаний, бессознательное зачастую вламывается со «своими претензиями, которые никак не совпадают с намерениями художника. (Приведем лишь один пример: цикл Томаса Манна об Иосифе поначалу задумывался, как небольшой рассказ, но потом перерос в длинный роман, потребовавший десять лет труда.) Но, несмотря на автономию бессознательного, архетипический мир не занимает враждебную полярную позицию по отношению к сознанию; ибо часть сознания творческого человека всегда восприимчива, доступна и повернута к бессознательному. Таким образом, у величайших из творческих людей основное содержимое, подавленное коллективным сознанием, вырывается на поверхность не как враждебная сила, поскольку «я» творческого человека, его целостность, и эту силу превратило в созидательную энергию.
Связь творческого человека с корнями и основой коллектива, пожалуй, наиболее красиво выражают слова Гельдерлина: «Мысли об общинном духе тихо умирают в душе поэта.17 Но плоды труда творческого человека, как часть его развития, всегда связаны с его «простой индивидуальностью, с его детством, его личными ощущениями, его взлетами и падениями, склонностью его эго к любви и ненависти. Ибо обостренное восприятие творческого человека позволяет ему в большей степени, чем обычному человеку, познать самого себя и пострадать от самого себя. Его устойчивая зависимость от своего я защищает его от соблазна коллективного эго-идеала, но делает его более чувствительным к пониманию его неадекватности самому, себе, своему «я. Через это страдание, причиняемое ему его тенью, ранами, полученным еще в детстве и с тех пор не затянувшимися (это врата, сквозь которые течет поток бессознательного, но которые доставляют непрерывные мучения эго), творческий человек достигает смирения, которое не дает ему переоценивать свое эго, поскольку он знает, что слишком зависит от своей цельности, от неведомого «я» внутри него.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: