Владимир Леви - Исповедь гипнотезера

Расколото сызмальства на куски, по одному на единицу крика, ты плачешь и спешишь, как земляника, засеивать пожарище тоски, разбрызгано, как праздничный огонь, по искорке на каждую ладонь — Всеведение — да — твои осколки

я нахожу впотьмах на книжной полке,

в морской волне,

в заброшенном саду,

в зрачках звериных, в розах озаренных,

в узорах сна,

в предутреннем бреду,

в оставленных кострищах, в женских стонах,

в видениях на мраморной стене, ты догораешь — там, в последнем сне — ты улетаешь…

Там, в роще буколической осоки желтел какой-то холмик невысокий, и цинии кудрявые цвели, и кто-то бормотал из-под земли…

Вот, вот… Замшелая плита, влитая в оскаленную почву… Вот ограда, седой фонтан, ступени, часть фасада, молчащий торс, кричащая рука, плющом обвитый жертвенник Фортуны, знакомый с детства профиль старика… Проснулась память. Первая строка открыла веки.

Имя мое, прохожий, не скажет тебе ничего.

Был я Теренций флейтист. Но что толку буквы пустые пустым подставлять глазам?

Жил иль не жил, для тебя разницы в том не вижу.

Ты ж для меня, признаюсь, и вовсе ничто, будь ты и богом богов, не убедишь меня, что прочитал эту надпись.

Чем докажешь, что жив?

Криком своим, сотрясением воздуха?

Кто не дышит, в чужое дыханье не верит.

Если ты жив, объясни, чего ради жизнь продолжается, сдунув меня как пылинку и не заметив Приказ о вскрытии вен исполняя, не позабыв завещать имущество Приказавшему, вспомнил, уже отходя, о клетке со львом, оставленной без присмотра.

Там мой голодный приятель сидит, ожидая трапезы, дверь не заперта,

Каска, будь добр, наведайся, то-то обрадуется.

Я о тебе забочусь, славный доносчик мой, не мешало бы поразмяться.

Кроме любви, путник, ничто жажду не утоляет.

Женщина я. Чашу свою допила.

Выпей и ты свою.

Стой!

Здесь похоронен Фрозий Левша, легионер. С Цезарем брал Британию.

Правой колол. Левой рубил.

Пылью кровь останавливал. Меч, пустая мошна, плащ и пробитый шлем.

Это я, Хлоя.

Шлюхой звалась за резвость, ведьмой за мудрость.

Мрамор — последний любовник.

Лежать под ним вечно.

Тит Виночерпий приветствует вас, граждане. Мимо пройдя, не забудьте: бочка не бесконечна. Есть, однако, в подвале другая.

Надпись на этой стеле да будет краткой, как жизнь Сильвии непорочной.

Марк, твой вдовец, с тобою отныне, и дни не торопит.

Не убеждай меня, Главк, нет, и луна не вечна. Выйдет положенный срок, и пропадет вместе с небом. Время сотрет следы, надпись, как рану, залижет, но восстановится все в миг, когда время умрет.

Здравствуй, Гнезия, супруга, как дела, удобно ль спать?

Слышал я, актер Будила приходил к тебе опять. Евнух ныне он достойный с пустотою между ног, а со мной кинжал, которым я обоим вам помог.

Не гонись за правдой, путник, правда слишком дорога. Из-под камня рядом, видишь, пробиваются рога.

Положил, узнавши правду, Курций Фалл меня сюда. Лег и сам, дела закончив. Это правда навсегда.

Я не упорствовал. Все мне сразу стало понятно, младенцу: гонят туда же, откуда пришел. Для чего же, за землю цепляясь, путь удлинять и небеса оскорблять криком неблагодарным? Вы, в корчах слепого страха ползающие, узнайте: это ошибка, дальше своей колыбели никто не уйдет. Нежным рукам себя укачать позвольте и спите тихо.

Друг мой Валерий, душа моя, в теле твоем обитавшая, осталась бездомной.

Твоя в ребрах моих еще поживет немного.

Сразимся, а после встретимся.

Снов продавец вольноотпущенник Павий приветствует вас, живые.

Первый в Риме дурак, ничего не знал, не умел, не делал.

Вещие сны мои кормили меня.

Шли ко мне бедный патриций, богатый плебей и раб, вызывали сенаторы, принимал Император. Я продавал свои сны сперва за вино, потом подороже, стало хватать на хлеб.

В самом последнем увидел: конец. Всем и всему. Никто не купил. Пришлось заснуть навсегда.

Кем бы ты ни был здесь, там станешь иным.

Верящий в исчезновение слепому подобен червю, знающему лишь темноту.

Слеп был и я. Исцелил меня мой Учитель, и отворились глаза.

Я увидел обитель, где собираются освобожденные, плен земной претерпевшие, и над страхом своим засмеялся.

Путник!

Присядь, отдохни.

Если вздумаешь могилу разрыть, кучку костей откопаешь.

Это остатки цепей моих.

Я улетел туда, где с тобою встречусь.

* * *

…А дальше?

Опусти мои ресницы и Книгу Бытия закрой.

Начни свою с нечитанной страницы.

Бон ломтик солнца, за горой бежит ручей…

Не уходи. Дарящий, не уходи, продлись, приникни ещё, припиши.

Озаривший, не уходи, сеет твой пронзает, а тьма обнимает.

Не уходи, приникни, приникни.

Здесь и далее начала писем ко мне обозначаются моими инициалами.

В конце вместо подписи точка в скобках — (.).

Начала моих ответов — (!), окончания — также(.).

Оздоровительный Комплекс. Аббревиатура, удачно совпадающая с общеизвестным «о-кей» — хорошо, нормально, отлично, порядок…

См. также: Искусство быть собой. 2-е изд. — М.: Знание, 1977.