Ирина Медведева - Разноцветные “белые вороны”

Во многих семьях, правда, ребенку пытаются компенсировать вполне, повторяем, естественный недостаток внимания со стороны матери, поглощенной младенцем: в игры со старшим включается отец. А порой первенца вообще временно передают на попечение бабушки с дедушкой. Однако на самом деле это попытки подсластить горькую пилюлю. Роли в семье не взаимозаменяемы, поэтому довольно наивно надеяться, что ребенок не почувствует себя отверженным, очутившись вне дома в то самое время, когда там — как ему кажется — происходят такие интересные вещи.

На наш взгляд, лучше пойти «другим путем»: сделать роль старшего максимально привлекательной для ребенка. По–прежнему чувствуя себя принцем, он должен ощутить сколько чудесного таится за порогом детской. (Сразу оговоримся, что все это относится к детям, у которых разница в возрасте превышает три–четыре года. Попытки внушить двух–трехлетнему карапузу, что он уже большой и надо извлекать выгоду из своего положения — затея провальная и в сущности жестокая. В «Декларации прав ребенка» записано: «Каждый ребенок имеет право на жизнь». А мы бы добавили: «И на детство тоже!» При небольшой разнице в возрасте между детьми особенно сильна конкуренция, и умные родители стараются не подчеркивать взрослость старшего.) А поскольку, конечно же, для старших детей на первых порах очень привлекательна роль няньки — это потом она может надоесть — нужно дать им себя попробовать в новом амплуа. Даже пятилетние дети могут быть прекрасными помощниками в уходе за малышом. Да, придется разрешать им подержать его на руках. Но ведь это можно сделать над диваном или положить младенца к ним на колени. Главное — понимать, что это не баловство, что у старших в такие моменты возникает ощущение сопричастности происходящему. «Мы с тобой, нашим первенцем, опекаем смешного, милого несмышленыша» — вот, собственно говоря, что должно звучать отныне во взаимоотношениях со старшим ребенком.

Однако, существенно расширив его права и демонстрируя выгоды взрослой жизни (например, разрешая старшему ложиться позже младшего, самостоятельно гулять на улице, чинить с папой машину и т. п.), следует все–таки помнить, что это не совсем взаправду. Поэтому не надо требовать, чтобы старший обязательно во всем уступал младшему или везде брал его с собой, если тот требует. Лучше соблюдать «золотую середину»: пусть, предположим, погуляет часок с братишкой или сестренкой, а потом спокойно общается со своими друзьями.

Очень важно также почаще говорить ребенку, что вы его любите. Наша культура довольно скупа на изъявления любви (как и на похвалу). Принято считать, что любовь нужно выражать не словами, а делами. Как у нас только ни высмеивались всякие ласковые прозвища типа «котик» и «ласточка»! Особенно обделяются лаской, естественно, мальчики; родители — и прежде всего отцы — боятся, как бы мальчики не выросли изнеженными, женственными. В результате у очень многих детей появляется неуверенность в себе; они начинают чувствовать себя отвергнутыми, не совсем полноценными. Мужественности, как вы понимаете, это не прибавляет. Напротив, ребенок, купающийся в родительской любви (конечно, не слепой, а сочетающейся с разумной строгостью), уверенней смотрит на мир и в итоге добивается гораздо больших успехов. Если уж взрослые так падки на лесть и комплименты и часто, как говорится, «видят ушами», не желая признавать фактов, а веря красивым словам, то почему же от детей требуется мудрость столетних старцев, которые и без слов поймут все, что нужно? В «Книге для трудных родителей» мы писали о важности преувеличенной похвалы. То же самое можно сказать и о ласке. Пусть ребенок почаще получает от вас преувеличенную ласку, пусть слышит, что он самый любимый. Согласитесь, что одно дело педантичное «я вас всех люблю одинаково», и совсем другое, когда тебе говорят «ты мой самый любимый старший сын», «ты мой самый любимый первенец», «ты моя самая любимая большая девочка». Казалось бы, это одно и то же, ибо слова «старший сын» предполагают наличие младшего, тоже «самого любимого». Но насколько эмоциональней, теплее звучат такие фразы! А элемент игры и юмора, заключенный в них, снижает патетику, которой так боятся многие современные взрослые.

Может, наверное, сложиться впечатление, будто, по–нашему, дети, чья жизнь омрачена ревностью, все поголовно являются стороной пассивной, этакими кроткими, забитыми страдальцами. Нет, конечно; бывает по–разному. Мы встречали немало ревнивцев, которых иначе как «бич Божий», не назовешь. Эти, наоборот, своей ревностью порабощают родителей, изводят сестер и братьев. Казалось бы, разве в подобных случаях можно пожаловаться на нехватку родительской любви и ласки? Да бедняги взрослые часто ни на шаг не отходят от маленьких тиранов и потакают им буквально во всем! Так–то оно так, но ведь тираны жаждут обожания, а не только покорности. У матери же с отцом подобное поведение ребенка обычно вызывает раздражение и жалание отгородиться: дескать, делай, что хочешь, только отвяжись! Т.е изъявления любви в данном случае формальны, а настоящего душевного контакта нет. При таких взаимоотношениях его просто не может быть, и ребенок пусть смутно, но ощущает это.

Но, безусловно, разница между «страдальцами» и «тиранами» огромна и подход к ним должен быть различным. Если в первом случае родителям, как правило, бывает достаточно изменить линию поведения по отношению к детям, то во втором этим не обойдешься. Тут надо попытаться понять, что таится за капризным деспотизмом, за вроде бы беспричинной ревностью. А таиться может разное, и, не зная, что именно, невозможно выбрать правильную тактику.

О мутистах, существах страшно ревнивых, мы написали отдельную главу (см. «Заговор молчания»), поэпятилетняя Надя ни на шаг не отходила от мамы, часто могла не разговаривать с чужими и заставляла буквально все семейство, включая семилетнюю Лялю и кота Персика, плясать под свою дудку. Но ей всего было мало, и она постоянно капризничала, чего–то требовала, выражала недовольство. На маму страшно было смотреть, такая безмерная усталость лежала на ее молодом лице. Соблазн выбрать тактику, которой мы обычно придерживаемся в работе с мутистами, был очень велик, однако мы все же решили немного повременить, получше приглядеться к девочке. И правильно сделали! Через некоторое время выяснилось, что Надю прямо–таки пожирали разнообразные страхи, о которых ее мама даже не подозревала. И снятие, купирование этих страхов привело к радикальным переменам в поведении малышки. Хотя, конечно, и маме пришлось менять стиль отношений с дочерьми: перестать бояться Надиных скандалов и, когда надо, твердо отвечать «нет», по отношению же к старшей дочери Ляле, напротив, проявлять большую снисходительность.