Ирина Медведева - Новое время — новые дети

А еще чуть раньше:

«Словарь толкует, что бережливость — душа экономики. Эта идея родственна другой идее — процветанию. Процветание означает экономический успех и счастье.»

Между прочим, брежневский лозунг «Экономика должна быть экономной» не вызвал бы у автора книги и тени улыбки. К.Хессе пишет почти то же самое, только менее афористично:

«Твоя собственная экономика основывается на одной важной идее — бережливости.»

И действительно, события последнего десятилетия показали, что «экономия» и «экономика» это не тавтология, как думали советские люди, смеясь над лозунгом. Она бывает очень даже расточительной. И мы полагаем, что на самом деле смех, сопряженный с презрением, подсознательно вызывало другое — попытка поставить в виде высокой цели такое невысокое и даже в чем–то мизерабельное для нашей культуры свойство как экономность, бережливость. У нас простительно экономить от бедности, но никак не из принципа. В лучшем случае это извинительная слабость юмористического персонажа. (Помните кота Матроскина: «А я экономить буду…»?)

Когда политики говорят о замене культурных кодов и культурного ядра — а именно с этих позиций стоит рассматривать распространение подобной литературы, ее ведь, между прочим, рекомендуют школам — то для многих людей это остается пустым звуком. Именно пустым, потому что он не наполнен образным содержанием. Что такое «культурный код», «культурное ядро»? Абстракция — да и только! Слова, слова, слова. И слова нобелевского лауреата, крупнейшего ученого К.Лоренца: «Радикальный отказ от отцовской культуры — даже если он полностью оправдан — может повлечь за собой гибельные последствия» , — далеко не всех заставляют содрогнуться. Может повлечь, а может и не повлечь. И что понимать под гибельными последствиями? Надоели эти страшилки да пугалки! То от СПИДа все перемрем, то от голода. А ну их!..

А давайте попробуем «примерить» эти абстракции к нашей повседневной жизни, предельно конкретизируем их. На протяжении последних лет мы не раз сталкивались с людьми, которые попытались было воспитывать своих детей, руководствуясь принципами бизнес–идеологии. Результат оказывался плачевным. Практически всегда. Скажем, когда родители, следуя советам авторов типа К.Хесса, начинали платить детям деньги за домашний труд, отношения в семье быстро разлаживались.

«Мой сын за месяц так обнаглел — никакого с ним сладу не было. Что ни попросишь, в ответ: «А сколько ты мне за это дашь?» И за уроки стал требовать деньги, и за хождение в школу. Чуть ли не за чистку зубов таксу назначил!» — подобные признания вполне типичны.

Другой распространенный вариант: сначала родители внушают ребенку, что умный это тот, кто умеет зарабатывать, умеет крутиться. А потом хватаются за голову: ах, какой ужас! Его ничего, кроме денег, не волнует, учебу забросил, читать перестал. Только сидит перед телевизором, смотрит всякие конкурсы — все надеется выиграть… В общем, совсем свихнулся.

К сожалению, последнее не только фигура речи. Не так уж редки случаи, когда в детском сознании происходит сдвиг — деньги, обогащение, капитал становятся настоящей «идефикс». Нам встречались дети из вполне культурных и нормально обеспеченных семей, которые, сбегая с уроков, шли не в парк, на аттракционы, а… на помойку, чтобы насобирать пустых бутылок и, сдав их, «обрести экономическую независимость». Повторяем, это не соответствовало материальному положению семьи и потому выглядело абсолютно нелепым, неадекватным. Настолько нелепым, что заставляло родителей обращаться к психоневрологу.

Родительская фиксация на бережливости как на одном из главных достоинств приводит либо к бунту, либо к развитию у детей педантизма, жадности, даже скопидомства. Что, в свою очередь, приводит в ужас родителей, ибо они — усвоившие «новое Откровение» только на уровне сознания — совершенно справедливо, с точки зрения нашей культуры, квалифицируют такие качества как проявление психической деформации.

Заповедь «твой главный интерес — это ты сам», отражаясь на родителях (а в конечном счете так всегда происходит), неизменно оценивается ими как ужасающий, противоестественный эгоизм.

То есть, несвойственные родной культуре жизненные принципы наталкиваются на жесточайшее сопротивление бессознательной сферы психики. К.Касьянова в книге «О русском национальном характере» рассказывает об очень интересном и серьезном научном исследовании, в частности, посвященном проблеме столкновения глубинных особенностей разных культур. Она отмечает огромную устойчивость наших этнических архетипов и пишет, что «несмотря на постоянное «отклонение» интеллигентской рефлексии силовыми линиями поля западноевропейской культуры, на уровне модели поведения та же интеллигенция… реализует в полном объеме свои«социальные архетипы», а вовсе не западноевропейские».

Прекрасной иллюстрацией этого служит следующий пример. В какой — то момент журналисты, словно сговорившись, стали пугать общество тем, что вот–вот начнется «война всех против всех». Звучало это так, что ничего страшнее и придумать нельзя. Но у знающих людей вызывало лишь смех, ибо согласно великому философу либерализма Гоббсу, «война всех против всех» — вовсе не запредельно страшная реальность, а… один из основных жизненных принципов атомизированного, свободного общества. И даже идеал! По Гоббсу, «равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе».

На уровне сознания эти журналисты приняли «на ура» идею построения либерального общества, но подсознание воспротивилось и сделало из идеала жупел. А они даже не заметили «неувязочку» и до сих пор пугают нас тем, к чему должны были бы призывать.

«Реформы в России проходят на фоне неуклонного роста преступности», — это, похоже, стало аксиомой. Как и утверждение, что преступность в последние годы резко помолодела.

Однако внутри этих общих утверждений содержатся, на наш взгляд, любопытные частности, вряд ли известные широкому читателю. Например, то, что в 1986 году, в начале перестройки, когда у людей появились надежды на благие перемены, преступность значительно снизилась (грабежи и разбои — на 24% убийства и покушения на убийство — на 30%). Или то, что…

Впрочем, лучше процитировать слова нашего известного демографа, профессора И.А.Гундарова:

«В европейских республиках СССР, где общественное мнение склонилось в сторону свободного рынка, рост преступности в 1989–1991 гг. был в 2 с лишним раза выше, чем на территории Средней Азии. В свою очередь, среди азиатских республик наибольший рост преступности отмечался в Казахстане и Киргизии. Их единственное принципиальное отличие от остальных республик региона — отказ от традиционной коллективистской модели государственного устройства в пользу либерально–рыночного варианта.»