Елена Кабанова - На минном поле любви

А по прошествии трех часов мы с Леркой оказались в женском туалете (реминисценции с фильмом «Любимая теща» [58] Помните, там Катрин Денев танцует со свадебными гостями в мужском туалете под восхищенным взглядом своего новоиспеченного зятя? Ей хотя бы весело было. ), где кидались туфлями в новорожденного и вопили: «Ну, бал! Ну, Фамусов! умел гостей назвать! Какие–то уроды с того света!» [59] Видоизмененная цитата из пьесы А.Грибоедова «Горе от ума». Действие четвертое, явление 1. Никита уворачивался неожиданно легко для своего большого живота и кис со смеху. В какой–то момент туфель оказалось больше, чем наших ног. К нам незаметно присоединилась Алена, Никитина жена. Наверно, скучно было не только нам с Леркой. Никита ловко поймал все шесть запущенных в него туфель: «Ого! Хороший навар! Сейчас пойду и открою обувную лавку! Или порадую местных фетишистов», загадочно подмигнул и удалился. Интересно, а что Никита делал в женском туалете? Я устала и у меня исчез запал развлекаться дальше. Неожиданно стало грустно. Как быстро стареют люди! Вот Никита, которого я знаю с детства, стал совсем взрослым дядькой. На пять минут расслабился, подурачился и снова превратился в зануду. И друзья его такие же. А ведь они все моложе Ваньки. Черт! С Ванькой мне было гораздо лучше даже в самых неловких ситуациях. И мне ужасно захотелось увидеть Ваньку. Я закурила, достала мобильник, набрала его номер. Окажись дома, ответь же, ну?

— Да.

Подошел не сразу и голос недовольный, куда–то спешит.

- Здравствуй, я не вовремя?

- А что случилось?

Вопросом на вопрос. Не хочет открывать карты. С каких это пор он меня боится?

- Нет. Ничего не случилось. Просто мне захотелось тебя увидеть.

- Когда?

- Прямо сейчас. Но ты мне, кажется, не рад?

- Почему же.

Голос деревянный. Какого черта я навязываюсь?

- Знаешь, если я не вовремя, то давай как–нибудь в другой раз.

- Не надо другого раза. Я жду тебя через полчаса.

Повесил трубку. Разговаривал ледяным тоном. Ерунда какая–то.

Я встряхнулась и пошла искать свои туфли. По пути вдруг возникла мысль: что, если Никитины гости впали в пьяный кураж? Приду, а разрезвившиеся банковские служащие пьют из нашей модельной обуви на манер польской галантности! Нет, вряд ли. В открытые лодочки много не нальешь. Я вернулась в зал. Алена стояла в одной туфле и пела. Вероятно, таким образом выкупала свою вторую туфлю. Я тронула Лерку за плечо:

- Слушай, мне нужно обуться.

- За просто так не получиться. Видишь, как Алена отрабатывает.

- А с нас что запросят?

- А кто ж их, дебилов пьяных, знает? Снова танго заставят танцевать. Четыре раза.

- Не–е. Это долго. А мне надо уходить.

- Ты что, домой собралась? Куда в таком виде, зюзя?

- Не домой. К Ваньке.

- Опаньки. Ты совсем ополоумела. Зачем он тебе?

- Знаешь, Лер, лучше Ваньки у меня мужика не было. Мне надо с ним увидеться.

- Ой, Бяка, какая же ты дура! Сейчас ты повиснешь у него на шее, омоешь ее пьяными слезами и камнем упадешь к нему в койку. Слушай, ты же так долго с ним завязывала! Опять всю эту крезу вернуть хочешь?

- А ты собираешься мне помешать?

- Тормознуть я тебя собираюсь. К маме–папе тебя везти бесполезно, ты все равно выкрутишься и сбежишь. Сейчас поедем к нам. А завтра чеши к своему Ване, к черту лысому и откалывай коленца на трезвую голову. Возражений не приму! Ребята, — закричала Лерка Никите с Аленой, — мы едем домой!

- А танго втроем с новорожденным? – раздались счастливые пьяные голоса.

- Непременно, — отрезала Лерка, — когда научится ходить и держать голову. А поцелуем прямо сейчас. Сюсюкающие тетки всегда так младеньчиков мучают. Поздравляем и желаем счастья! – И мы с Леркой с двух сторон влепили Никите по смачной безешке. Щеки у него стали разноцветными: с моей стороны – розовая, с Леркиной – алая.

Домой нас вез Никитин шофер. В машине Лерка потребовала, чтобы я позвонила Ваньке. Сил на сопротивление у меня уже не было. Я покорно набрала номер.

- Ты где? – спросил Ванька.

- В машине. Но я сегодня не приеду. Давай завтра. Ладно?

- Ну, и дрянь же ты, Лялька.

И повесил трубку. Видимо, завтра мне предстоит разборка, которую я сама же на свою голову и устроила.

Удивительно, насколько иначе все выглядит утром. Я уже не испытывала смертной тоски по Ваньке, а предстоящая встреча с ним тяготила меня хуже любого похмелья. Хотя похмелья у меня как раз и не было. Хорошо хоть Лерка соблюдала нейтралитет и не гнидила меня за вчерашнюю выходку. Я мучительно думала о том, что скажу Ваньке. Придти к нему и заявить, что вчера у меня была минутная слабость, — просто идиотизм; не придти – проявить трусость, которая будет выглядеть хамством. В конце концов после «мильона терзаний» я припомнила, что самая большая хитрость – это простота, и решила сказать Ваньке правду. Пусть он сам выпутывается из затруднительного положения. А я не подряжалась ему быть ангелом во плоти. И тот факт, что всю эту кашу заварила именно я, не имеет ни малейшего значения. Этими мыслями я разогревала себя, отмеривая шагами ступени к Ванькиной квартире. Протянула руку к звонку, и тут меня одолела малодушная мысль: позвонить и убежать. Понадобилась вся моя воля, чтобы палец прижал кнопку и выдавил из нее звук.

Ну вот, теперь самое главное — не удрать раньше, чем Ванька откроет дверь. Нервы у меня на пределе, так что ему следует поторопиться. Щелкнул замок, и я встала под ледяной душ. Передо мной возникло удивленное Ванькино лицо.

- Если злишься, можешь меня стукнуть. Даже два раза, — произнесла я совершенно незнакомым голосом.

- Уже нет. Проходи. А почему два?

- Потому что после третьего терпеть не обещаю и дам сдачи.

- По–моему, это ты на меня злишься. Только вот за что?

- Во–первых, я виновата. Во–вторых, мне казалось, что ты живешь в ожидании меня, а ты занят своими делами. Или еще хуже – другой бабой.

- Все верно. Вчера ты меня с нее сняла. Кофе будешь?

- Ты… фигурально выразился?

- Фигуральней просто быть не может. До сих пор мороз по коже.

- Черт, у тебя было свидание, и я объявилась в самый тот момент?! Слушай, а почему ты меня не послал?! Почему ты вообще подошел к телефону?!

- Потому что твой номер на определителе увидел. И здорово струсил. А потом я вообще не соображал, мне хотелось замести следы. Я что–то взбудораженно врал, потом отвез ее домой, потом судорожно уничтожал улики. Потом впал в оцепенение и ждал тебя. Наваждение какое–то.

- Может, она тебе просто не нравилась?

- Если не сравнивать с тобой, нравилась.

Ванька поставил передо мной чашку кофе.

- А ты не сравнивай.

- Ну, это как–то само собой получается. Ты же тоже сравниваешь. И при сравнении я всегда выигрываю. А то с чего бы ты стала ломиться ко мне вчера ночью?