Елена Кабанова - Взрослые дети, или Инструкция для родителей

Установка на поражение в данном случае приходит в наше сознание прямиком из биологической программы. Эволюционные механизмы выживания популяции складывались без учета человеческой личности, но это не значит, что на людей они не действуют. В психологической проблеме, о которой идет речь, участвуют два компонента: страх, одна из самых мощных мотиваций; а также гормональный сдвиг, происходящий в организмах живых существ после катастрофических событий – эпидемий, землетрясений, войн. Они усиливают друг друга и оказывают на сознание очень мощное влияние. Биологическая программа активизируется и вызывает сильнейшую потребность в размножении. Поголовье растет, рождаемость увеличивается. Так природа старается компенсировать потери и восстановить численность популяции.

У животных через некоторое время биохимические изменения проходят, и все возвращается на круги своя. С людьми сложнее. Сознание «цепляет» и удерживает некоторые установки с огромной силой. Гормональный «допинг» неспособен создать устойчивую психологическую структуру, а сознание человека – еще как способно. Вот почему за период «повышения рождаемости» в психике целых поколений возникает и укореняется потребность иметь побольше детей – неважно, в браке или вне брака. С годами личная потребность трансформируется в материнскую заботу – так появляется неистовое желание подыскать пару для своего потомства, чтобы поскорее увидеть внуков. При поддержке (в основном моральной) со стороны государства соответствующий взгляд «прорастает» в сознании четкими установками: любой ценой найти себе брачного партнера и оставить потомство! При том, что государству нужны все новые и новые человеческие ресурсы, возникает замкнутая система: общественное мнение – индивидуальная установка – общественное мнение.

Разве вы и ваши дети родились лишь для того, чтобы стать галочкой в социальной анкете, миллионной долей процента в статистическом отчете? Нет, конечно же. Каждой личности необходимо иметь собственную систему ценностей, критерии отбора, образ успеха… Но в любом случае воспринимать себя как заведомого неудачника нельзя. Иначе мы строим между собой и успехом настоящую Китайскую стену. В результате, можно сказать, человек сам себя сажает в «психологическую тюрьму» и оставшиеся годы жизни смотрит на яркий, свободный, прекрасный мир через зарешеченное окошечко. Дескать, как там замечательно – но я–то здесь…

Психология человека амбивалентна: она легко маскирует ловушки под «свет в конце тоннеля», а выход – под непроходимую топь.

Есть также тюрьмы, возникшие в результате… неконтролируемой свободы. То есть, конечно, не из–за свободы как таковой, а из–за отсутствия четкой позиции – внутренней и внешней: хочу то–то и буду добиваться своего, ничего другого мне не предлагайте! Иной раз человек или сам не знает, чего хочет, или не представляет, как добиться желаемого, или не может устоять под натиском «мусома». Помните, у хоббитов так называлась «всякая вещь, которую девать было некуда, а выбросить жалко… Такого мусома в жилищах у них накапливалось изрядно, и многие подарки, переходившие из рук в руки, были того же свойства» [37] Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. . Моральный «мусом» как раз и состоит по большей части из устаревших стереотипов, типизированных мнений, одряхлевших стандартов. Но не всегда «мусом» представляет собой сплошное пыльное старье. Некоторые писклявые звуки, изданные модой и принятые аудиторией близко к сердцу – это тоже «вещь, которую девать некуда, а выбросить жалко».

Обременительные черты «мусома» появились даже у такой соблазнительной сферы жизнедеятельности, как… секс. Именно по вине моды. На рубеже тысячелетий секс не просто освободился от многих запретов — он стал элементом престижа, и у него появились качественные характеристики. Сейчас нередко можно услышать: «Мне необходим хороший секс!» или «Это был некачественный секс!» Чтобы получить качественный секс, нужен не только образцово–показательный партнер, но и самой следует быть достойной хорошего секса. У секса появились «спортивные стороны». Подобные «нововведения» принципиально изменили отношение к сексу со стороны женского пола.

В традиционном обществе секс главным образом воспринимался и применялся как оружие, с помощью которого женщина берет в плен и удерживает выбранного ею мужчину. Кстати, многие «военные» игры по мере уменьшения кровожадности человечества перешли в категорию игр спортивных. Но секс – не биатлон, чтобы с той же легкостью переходить из категории «погранично–охранной» в категорию «спортивно–развлекательную». Слишком многое с ним связано – даже в нашу странную эпоху. Неудивительно, что женский пол растерялся. С одной стороны, что мешает женщинам по–прежнему вести себя согласно племенным заповедям амазонок, отлавливающих мужчин по мере надобности? Спортивно–сексуальные правила ничуть этой стратегии не мешают – наоборот, упрощают процедуру: победивший в честном соревновании в качестве приза получает соперника со всеми потрохами. С другой стороны, в отличие от амазонок, нормальные женщины испытывают потребность не только в физиологическом, но и в эмоциональном контакте с отловленным мужчиной. А способен ли «спортсмен–сексоголик» на эмоциональные проявления?

Рита второй год работала в фирме и считала себя вполне зрелой и опытной особой. Студенческие романчики остались позади, беготня по кафешкам и танцулькам утомляла, хотелось чего–то нового, более зрелого, основательного… Нет, замуж она пока не собиралась, вот только подобрать кавалера «по себе» было ничуть не легче, чем хорошего супруга и заботливого отца будущим детям. У Риты, на первый взгляд, было все для удачного выбора: красивая внешность, а также широкий круг знакомых, который без конца пополнялся – сотрудниками фирмы, посетителями официальных и неофициальных тусовок, друзьями приятелей и приятелями друзей. Она неплохо ориентировалась в этом «море лиц» и могла бы замечательно устроить свою личную жизнь, но… Риту мучило ощущение, что она, будто ночник в спальне, привлекает каких–то кровососущих насекомых, только в человеческом обличье – мускулистых типов с наглыми глазами и явным намерением «воспользоваться шансом», дяденек с разной толщины бумажниками и неприятной ухмылкой. А то и вовсе каких–то уродов, с первых минут знакомства намекающих на ожидающие Риту «незабываемые наслаждения». Такое отношение Риту совершенно не устраивало.

Однажды, в минуту жизни трудную, она разоткровенничалась со своей родственницей. Нина, работавшая не то психиатром, не то психоаналитиком, долго расспрашивала Риту о мелких скучных подробностях, на первый взгляд не имеющих никакого отношения к ситуации. Потом важно изрекла: «Ты неправильно себя ведешь с мужчинами! Надо знать, на что реагируем мы и на что – они. А ты, дорогая, ведешь себя чересчур вызывающе, активно демонстрируешь свое красивое тело, хорошенькое личико, вот и…» Дальше Рита даже не слушала. Опять эти нотации! Сама эта Нина красавицей и в юности не была, пылким темпераментом не обладала, да и карьеры выдающейся не сделала…В общем, брать с нее пример не хотелось, и консультация Рите скорее разозлила. Так все и шло «по накатанной», пока Риту не повысили. На новой должности на девушку свалилось много работы: пришлось разруливать дела, запущенные предшественником, налаживать бесперебойный ход процесса… На себя у Риты уже просто не хватало времени: ее привычная демонстративность сменилась деловитостью, чувство ответственности пригасило категоричность. Ей было не до привычных легкомысленных уловок – надо было беречь силы и думать, как ее будут воспринимать окружающие. Новая должность буквально «сожрала» имидж сексапилки–агрессорши. Забавно, но серьезные отношения с молодым человеком начались именно тогда, когда Рите стало «не до мужиков».