Анатолий Антипов - Стратегия разума и успеха

На одиннадцатый день было принято бесчеловечное решение. Раненые съедали порции других. Поэтому их бросили в море.

За тринадцать суток дрейфа плота в океане из ста сорока восьми человек только пятнадцать остались в живых. Полуобезумевшие и обессиленные они были найдены среди трупов своих погибших товарищей.

После таких ужасных примеров легче понять, почему наших четверых солдат встречали в Москве, как героев более ста тысяч человек. Американцы предлагали им остаться в Америке, поменять гражданство, но они в то время об этом даже не задумывались. Но вот что заметили: чем дальше, тем все чаще стали спрашивать: «А почему вы не остались в Америке?». С таким, знаете, недоумением. В начале 70-х этот вопрос уже звучал, чуть ли не на каждой встрече.

Американские «ястребы» все время разрабатывали планы нападения на СССР. Их останавливал страх получить в ответ уничтожающий Америку ракетный удар. Но кроме ракет они боялись, может быть еще больше, стойкости и мужества русских людей. Благодаря исключительной храбрости, массовому героизму, самые грозные враги бежали из России с позором. Гитлеру не помог даже весь экономический и военный потенциал Европы. Мужество четверых солдат поразило всех, а «ястребов» заставило лишний раз задуматься.

Попробуем разобраться, от чего же погибает человек в море после кораблекрушения? Ведь известно, что человек может прожить без пищи около месяца. Что же его убивает за неделю, две?

Если человек голодает специально, с целью улучшения своего здоровья, то психическое состояние такого человека кардинальным образом отличается от психического состояния человека, голодающего вынужденно. В первом случае человек сознает, что он голодает с целью излечения, что по окончании определенного срока он будет нормально питаться. Это сознание радикально меняет его ощущения, что отражается и на всех физиологических функциях организма. А страх голодной смерти, являющийся постоянным спутником вынужденного голодания, меняет весь обмен в организме, и человек чаще погибает не от голода, а от страха перед ним.

При кораблекрушении специалисты признают самым опасным врагом холод. И советуют надеть как можно больше шерстяной одежды, она сохранит вам тепло, пока вы находитесь в воде или на плоту.

Если авария произошла в южных морях, берегитесь солнечного удара, старайтесь укрыться в тени и смачивайте одежду, чтобы снизить потоотделение и сохранить в организме воду.

В течение первых суток после кораблекрушения не пейте воду совсем, затем потребляйте не более 500 мл пресной воды в день. Если запасы воды подходят к концу, снизьте ежедневную норму до 100 мл. Никогда не пейте морскую воду. Морской водой иногда смачивают рот, но всегда испытывают соблазн проглотить ее. Вот почему к этому способу следует прибегать людям с сильной волей.

Пример известного исследователя Бомбара, пившего морскую воду, не годится для всех. К своему плаванию он долго готовился и, тем не менее, он похудел на 25 кг, перенес ряд тяжелых болезней, получил анемию, и к концу путешествия количество гемоглобина граничило со смертельной нормой, его кожа покрылась сыпью, ногти на пальцах ног выпали.

В осажденном Ленинграде - городе, где долгое время жил и работал Вавилов, шла первая блокадная зима. Нормы хлеба были сокращены до невозможного: рабочим - по 250 граммов в сутки, остальным - 125 граммов. Люди обезумевали от голода, падали на ходу, умирали от истощения.

А в это время в темных холодных комнатах на Исаакиевской площади, в доме с забитыми досками окнами было полно еды. В коробках и мешках лежали десятки тонн семян, клубней картофеля. Но четырнадцать сотрудников Всесоюзного института растениеводства (ВИР), которые работали и урывками спали рядом, были также голодны и истощены, как и все ленинградцы. Они бредили едой, и все же никому из них даже не приходила в голову мысль съесть хотя бы горсточку зерен, чтобы спасти свою жизнь. Возможно, по нынешним временам их трудно понять, но они знали, что делали. Они берегли от сорокоградусной стужи и стаи остервеневших крыс бесценное достояние государства - уникальную коллекцию культурных растений и их дикорастущих сородичей. Не имевшая себе равных в мире, собранная гигантскими усилиями коллекция насчитывала более 200 000 драгоценных образцов.

Еле державшийся на ногах, истощенный, обмерзший ближайший соратник Вавилова Вадим Степанович Лехнович, рискуя жизнью, под обстрелом добывал для спасения коллекции дрова. Он был душой мужественного крошечного коллектива. О тех трагических днях Лехнович и годы спустя вспоминал волнуясь:

- Ходить было трудно... Да, невыносимо трудно было вставать, руками - ногами двигать... А не съесть коллекцию - трудно не было. Нисколько! Потому что съесть ее было невозможно. Дело всей жизни, дело жизни своих товарищей...

Когда о подвиге советских ученых появились первые публикации, на Западе долго не могли поверить, что такое возможно. Но поверили. И спустя полвека на Исаакиевской площади на здании Института растениеводства появилась необычная мемориальная доска. На ней золотыми буквами выбито: «Ученым института, героически сохранившим мировую коллекцию семян в годы блокады Ленинграда».

Это не просто памятная доска, а подарок ученых США, восхищенных подвигом советских людей, которые спасли для грядущих поколений бесценное сокровище. Начало ей положил Николай Вавилов, выдающийся ботаник и генетик, сотрудники которого совершили 110 экспедиций по всему миру, привезя с собой образцы 330 тыс. растений. Четверть растений из этого числа считается вымершей; а поскольку по современным природоохранным законам подобные образцы в их естественной среде собирать запрещено, коллекция Института растениеводства поистине бесценна. Всемирный банк оценил ее в невероятную сумму - 8 триллионов долларов.

И вот теперь коллекции пережившей блокаду Ленинграда, снова грозит гибель. Дело в том, что Институт растениеводства расположен на санкт-петербургской Исаакиевской площади, в центре города. И очевидно, поэтому приглянулся путинской администрации, которая решила разместить там правительственные учреждения, включая, возможно, и президентскую квартиру.

Премьер-министр России уже подписал постановление о том, что институт должен очистить занимаемое помещение наряду с тремя другими соседствующими с ним на Исаакиевской площади зданиями.

- Это катастрофа, - говорит Виктор Драгавцев, академик, директор Всероссийского НИИ растениеводства имени Вавилова. - Переезд - гибель для института. В хранилищах, для лучшей сохранности семян, поддерживается температура в 10 градусов по Цельсию. При переезде такой уровень температур сохранить не удастся, и семена потеряют свои репродуктивные свойства.