Дмитрий Соколов - Книга сказочных перемен

___ ___

___ ___

_________

_________

_________

_________

В этой гексаграмме, где «молния» (верхняя триграмма) бушует над «небом» (нижней), накапливается и выбрасывается огромная энергия. «Мощь великого» – называется соответствующая гексаграмма И Цзин. Комментарий великой Книги вращается вокруг козлов – то они застряют рогами в изгороди, то утрачиваются, то опять попадают в положение «ни туда, ни сюда». Козел, вероятно, символизирует необузданную силу. Козлоногий Пан в нашей сказке, как и в греческой мифологии, – чрезвычайно мощный дух, дух именно диких пространств, то есть тех мест, где буйствует необузданная природа (скалы, обрывы, дикие чащи и т.д.). Шутить с этой природой, как легкомысленно позволила себе королева в сказке – значит нарываться на большие неприятности. Пан и прочая козлоногая братия, всякие силены, сатиры (в древнегреческой мифологии) позже примкнули к свите Диониса, также божества необузданных природных сил. Козел легко и вроде бы бездумно атакует границы (я как владелец сада хочу засвидетельствовать, что почти не существует заборов, которые они не могут преодолеть; а Диониса называли растворителем границ). Сюжет «буйства природы» во многом посвящен разрушению границ, что есть с людской точки зрения разрушение порядка. Удар в челюсть, между прочим, тоже является нарушением границ, слишком поспешной интимностью. Также и тайфун, засуха или нашествие мышей – всё это пята великих сил, которые вмешиваются в нашу жизнь, показывая наглядно ее хлипкую природу и исключая эго-центрированность (которой страдала королева в сказке). Одним легким движением (например, подъемом температуры физического тела на каких-нибудь четыре-пять градусов или попаданием в кровь миллиграмов псилоцибина) природа сметает столь долго и тщательно возводимые постройки личности, обнажая совсем другую сущность. То есть вот живет принцесса – ну со всех сторон принцесса – самая настоящая принцесса; а присмотришься (или, наоборот, как в сказке, уберешь зеркало) – коза!

Сюжет «буйства природы» посвящен «великим», то есть значительным делам. Нормальным делом для сказки было бы избавление от проклятия и мужчин-козлов, но принцесса-коза идет дальше и замахивается на большее: на решение проблемы взаимотношений природного и человеческого. Как жить, как быть существу, которое одновременно и совершенно принцесса, и совершенно коза? Очень и очень многие существа не могут адекватно решить этот вопрос и барахтаются в неврозе (вытесняя «козу») или в психозе (раздвоении личности). Не так уж много решений накопило человечество для решения этой загадки. Одно из самых древних и выверенных – «мистериальное» разрешение, типа одной «священной» ночи в году, когда «животной» сущности дается свобода, чтобы на остальное время года спокойно жить в «человеческом» обличье. Сказка подчеркивает устами Пана, что этот день и этот «остальной год» – очень относительное время во внутреннем психологическом пространстве. Это можно понимать и так, что многие из нас являются людьми не в сущностном смысле, но в ролевом или игровом – то есть «весь год» как бы разыгрывают набор ролей, притворяясь людьми; а «на самом деле», в смысловом, архетипическом, вечном пространстве – совсем другие существа. «Образы себя» из письма ниже – это те же «роли людей», но как бы при взгляде изнутри; в сущности, то же самое.

К этому сюжету «мощь великого» относится шаманское представление о «животном силы» – о духе или сущности, которая одной своей стороной проявляется в некоем животном, а другой стороной – в человеке. Другими словами, представление о том, что каждый человек имеет «своё» животное – как прообраз, и защитника, и первейшего союзника (как в сюжете № 13 «Союзники»). Но важнее здесь именно слово «прообраз», потому что именно оно отражает глубинное представление о том, что психика имеет в основе некую естественную природную сущность, «истинное я», которое многим удобно представлять в виде животного.

Я не раз видел, каким мощным благотворным действием обладает для человека инсайт, внезапное озарение и признание того, что он «по натуре» является каким-то животным. В своей книге «Волшебные грибы» я рассказывал о том, как я сам понял, что я – обезьяна. Последний очень красивый пример был на одной из последних «мистерий» с взрослой интеллектуальной женщиной. Мне было с ней довольно трудно, потому что она незаметно «подливала яду» в самые неожиданные места, язвила (довольно точно и зло), ускользала от выполнения заданий и т.д. В «центральную» ночь, когда все были предоставлены сами себе, она долго, несколько часов лежала, отвернувшись лицом к стенке. Уже в комнате, где мы все находились, было полно разговоров, в которых она обычно бы участвовала, и прочих интересных вещей, но она не поворачивалась. Внезапно (ближе к середине ночи) она хлопнула рукой по матрасу и вскрикнула: «Блядь, я – змея!». Как она потом рассказывала, она всё время видела траву, но не сверху, а как бы изнутри, и никак не могла понять, к чему это, пока всё одним махом не стало на свои места. Ее поведение изменилось на глазах: она стала вести себя как-то очевидно спокойно и достойно. Через три месяца я получил от нее письмо, в котором говорилось:

«Жизнь у меня перевернулась вверх дном – изменилось все! Но не то чтоб это было слишком заметно снаружи – я делаю все то же самое, но с совершенно другим отношением…

Во-1, я порвала с лучшей подругой – мы считались таковыми больше 10 лет. Я не собиралась этого делать – все произошло внезапно и спонтанно, но совершенно закономерно. "Лучшая подруга" – это человек, которого ты делаешь зеркалом для себя, и при этом трудишься над тем, чтобы в нем отражалось то, что ты хочешь видеть. Т.е. это человек, перед которым неустанно разыгрывается спектакль, в котором главную роль играет "образ себя". Как только я стала змеей, "образы меня" стали соскакивать с меня словно шелуха, и лучшей подруге не стало места в моей жизни. Я тебе пишу, разумеется, выводы, которые получились в результате многодневных размышлений. А вначале мне было страшно, как будто я падаю с горы. Было чувство, что все вокруг рушится.

Во-2, на след. день по приезде я начала делать ремонт в своей комнате. Я ничего такого не планировала – просто, проснувшись, я поняла, что больше ТАК жить не буду. И оборвала шторы и обои. Ремонт – это для меня деяние более чем символическое. Я НИ РАЗУ не делала ремонт в квартире, потому что ни одну квартиру не могла назвать своей. По массе причин, в дан.сл. потому, что большая часть ее принадлежит матери, а она меня этим шантажирует. Короче, тут все сложно, и квартиру эту я ненавидела от всей души. И жила в ней, ничего не меняя – терпела, что все вокруг угнетающе НЕ МОЕ. И тут мне стало на все наплевать – на все козни матери, на все практические соображения (типа: зачем вкладывать деньги в чужое и т.п.). Мне важно, какой цветовой фон вокруг меня, мне важно жить в том символическом пространстве, которое я сама создам. И все. Остальное не имеет значения. Самое смешное, что мать не смеет со мной спорить и шантажировать меня скандалами, как она это раньше делала. Наверно, она чувствует, что я – змея. Хотя я ни сказала ни слова, и никаких специальных демонстраций не предпринимала. Я просто и спокойно объявила, что ее сервант больше в моей комнате стоять не будет. Честно говоря, я ждала вспышки – но нет, она сразу начала обсуждать, куда его поставить и т.п.