Дмитрий Соколов - Книга сказочных перемен

Тем более, что дело было зимой. А какой у нас зимний национальный спорт? Ходить друг к другу в гости и расписывать как будем жить летом, «в сезон». И так всё складывается – ёлки-моталки! Новички верят, так варежки раскрывают, что, как говорится, ворона может залететь.

Наелся Ворон всем этим делом до отвала. И решил, когда уже больше не лезло, устроить людям подарок-праздник. Что ему стоит? Без лишних объявлений, прямо посреди зимы, настал день исполнения желаний.

Учтите, пожалуйста, что описать это невозможно – ведь Ворон устроил день исполнения желаний ВСЕХ И КАЖДОГО! Никто не в силах рассказать, что творилось в этот день в деревне, потому что одновременно творилось неимоверно сколько в каждом дворе и доме. Никто всего просто не видел! Я хоть и попробую рассказать, но учтите – это так, скетчи-лавочки.

Во-первых, половина народа проснулась не в своих постелях. Рябой Кур, например, проснулся у толстой девицы Матуси, а та нисколько не удивилась, повернулась к нему голой толстой попой и прижала к жаркой стенке, печному щитку. От жара с двух сторон рябой Кур потерял сознание и вторично проснулся уже посреди своего нового имения, летом, на тропинке между гранатовой рощей и полем высоченной марихуаны.

Кругом цвели и плодоносили немыслимые сады, не разобрать где чьи. Среди них и по всем улицам ходили москвичи, малоодетые и очень довольные, с лицами довольно глупыми, а некоторые и без них. Все они, даже в купальниках, имели огромные оттопыривающиеся карманы с деньгами, и всё время ими сорили, то на лавочке оставляли, то в окошки забрасывали. Многие из наших ходили за ними и денежки подбирали.

Открылся новый магазин сэконд-хэнда под названием «Рука Господа». Там всё стоило три копейки, расцветки были ярче тропических попугаев, а на выходе к покупателю вытягивалась огромная рука, пожимала его собственную и исчезала.

У фельдшерицы перед домом стояла очередь – это народ пришел вырывать золотые зубы. Она аж устала, пока целый день всех обслуживала.

У Кувры и Лявры все соседи передохли. Они вышли на улицу, сели пить чай у огромного самовара, хихикают, беседуют. Огороды у них такие – как шахматы, ровненько, чистенько.

Али-бабубы тоже повезло, но мы из скромности не будем этого описывать. Бабы были все как новые, жаркие и доставались ему только по справедливости.

Деревня выросла раз в десять из-за неимоверного количества новых домов, сараев, трех кафе, десяти баров, кузницы, пятидесяти мастерских, церкви, мечети, школы (которая немедленно взорвалась), публичного дома (который немедленно был закрыт и на глазах погрузился в землю, в подполье), загонов для страусов, бассейнов для крокодилов, теплиц и так далее, всего не упомнить. А посреди деревни, весь сияющий под куполом, был торжественно открыт – ТЕЛЕФОН-АВТОМАТ!

А заборов понастроили – мама моя! Каменных, бетонных, из сверхустойчивых сплавов со сверхскользким покрытием, и все по три метра, и все на три метра дальше от прежних границ.

Козы и коровы свободно ходили по всем садам и огородам, их немедленно выгоняли, и они так же немедленно находили новые дырки в заборах.

…

У какого-нибудь волшебника-фрайера на этом бы всё и кончилось. То есть проснулись бы все на следущее утро – зима, скука и ни хрена. А вот у Ворона как-то так получилось, что все основные события этого дня и на самом деле исполнились. Ну, не в один день. Но поди ж ты – так всё постепенно и оказалось. Более или менее.

___ ___

___ ___

_________

_________

___ ___

_________

Все гексаграммы, где сверху «гуляет» «молния» («Вольная вольность», «Буйство природы» и прочие) отличаются очень сильной энергетикой, проявляющейся вовне. Оно и понятно. В данном сюжете эта энергия, льющаяся вовне, полна «изобилием», берущимся из внутреннего света (нижняя триграмма огня). Иероглиф гексаграммы изображает переполненный сосуд, рог изобилия. Находящиеся в нем богатства предназначены для того, чтобы быть распространенными в окружающий мир. «Надо Солнцу быть в середине своего пути», говорит основной комментарий И Цзин. Солнце вообще щедро дарит свои лучи и тепло, а в середине своего пути тем более.

Каким бы ни было изобилие этого сюжета – материальным, духовным, творческим – комментарии И Цзин настаивают на открытости и связи с окружением. Дважды дается очень приятное мне предсказание: «Встретишь равного себе хозяина». Вот это уж действительно настоящее изобилие, когда такие люди как мы, еще и по дороге попадаются!Единственное неприятное предсказание к этой гексаграмме дается к последней черте (которая часто означает уже состояние выхода из ситуации), и оно тоже связано с окружающими людьми: «Сделаешь обильным свое жилище. Сделаешь занавеси в своем доме. Взглянешь на свою дверь, и в тиши не будет никого. Три года никого не будешь видеть. Несчастье».

Итак изобилие, богатый дом, полно гостей, «поддержка и хвала», радость и счастье.

Говорят, великий скульптор Роден к концу своей жизни нанимал в свою мастерскую целые группы молодых мужчин и женщин, которым платил за все время сразу, так что они шлялись голые по мастерской вне зависимости, была работа или нет. Это красиво, это шикарно.

Многие годы империю терзали гражданские войны. Как обычно, больше всех достается самым бедным и невинным. Гроза императорского гнева обрушилась на бродячих монахов обширного ордена, название которого уже вряд ли восстановимо. Вряд ли даже мы знаем наверняка, чему они поклонялись; известно только, что они развили много практически ценных приемов совершенствования человеческого тела и духа. Вряд ли и сам император тогдашней только что объединенной империи знал, чему там посвящены все их практики. Он видел перед собою кучу потенциально опасных для власти бездельников, и одним решительным движением он решил от них избавиться. Императорский указ повелел всем бродячим монахам отправиться в ссылку в соседнюю страну, либо явиться в правительственные места для получения документов и работы. За неповиновение, естественно, полагалась смерть, в те времена очень реальная и быстрая.

Огромной армией, объединенной некой неизвестной нам структурой, монахи отправились в изгнание. С виду это совсем не походило ни на какой орден или организацию, так, брели знакомые друг с другом люди поодиночке или небольшими группами.

В чужой стране их никто, конечно, особо не приветствовал, но возможность жить, вроде бы, дали. В той стране было много местностей, где люди почти не жили, особенно в болотах и в горах. В этих местах новоприбывшим разрешили селиться свободно. Они осели на месте и несколько десятилетий, а то и пару столетий, о них ничего особо не было слышно. Они жили довольно-таки обособленной жизнью в очень глухих горных местах. Вряд ли они поддерживали жизнь своего религиозного ордена в прежней форме – хотя бы потому, что стали оседлыми семьянинами. Но многие из практик сохранились и передавались по наследству; им также обучали местных жителей, которые бежали от своих правителей в глухие горы и потихоньку примыкали к бывшим монахам.