Вильгельм Гумбольдт - 94 Избранные труды по языкознанию

Возможно дать общее определение формы языка, и оно приводится В. Гумбольдтом («Постоянное и единообразное в деятельности духа, возвышающей артикулированный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка»), но нельзя дать определение формы отдельного конкретного языка, его внутренней формы, так как «определение формы языка представляется научной абстракцией». Сознательно прибегая к довольно элементарной формулировке, можно сказать, что внутренняя форма языка обусловливает то, что его деятельность протекает так, а не иначе, использует такие средства, а не иные. «Характерная форма языка отражается в его мельчайших элементах, и вместе с тем каждый из этих элементов тем или иным и не всегда ясным образом определяется языком». Неспроста при этом В. Гумбольдт прибегает к метафорическому сопоставлению: конкретные «языки можно сравнить с человеческими физиономиями: сравнивая их между собой, живо чувствуешь их различия и сходства, но никакие измерения и описания каждой черты в отдельности и в их связи не дают возможности сформулировать их своеобразие в едином понятии».

«Форме противостоит, конечно, материя», и на основе приведенных рассуждений В. Гумбольдт приходит к кардинальному заключению: «В абсолютно^ смысле в языке не может быть материи без формы». Логически оправданным поэтому представляется и другое заявление В. Гумбольдта, вызывающее негативные реакции: «Понятие языка существует и исчезает вместе с понятием формы, ибо язык есть форма и ничего, кроме формы». Ведь деятельность языка всегда протекает % "определенной форме, и если ее отнять, останется неорганизованная, хаотичная груда материи. В приведенных констатациях отсутствует только необходимое указание на взаимозависимость двух величин: если нет материи без формы, то не существует и голой формы без материи.

В связи с положением о форме языка следует толковать и те высказывания, на основании которых делается утверждение, что именно В. Гумбольдту принадлежит честь обоснования теории лингвистической относительности. В подтверждение этой точки зрения приводятся его слова: «Тем же самым актом, посредством которого он из себя создает язык, человек отдает себя в его власть; каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг». Это происходит потому, что «в каждом языке оказывается заложенным свое мировоззрение».

По сути дела, это утверждение, с одной стороны, продолжение рассуждения о том, что деятельность языка всегда протекает в индивидуальной — внутренней — форме, обусловленной национальным характером носителей данного языка'"а" с" другой стороны, как уже указывалось, носит следы того, что само понятие внутренней формы первоначально возникло из представлений В. Гумбольдта о природе искусства и присущей ей творческой силы. По мысли В. Гумбольдта, в произведении искусства запечатлевается особый, индивидуальный образ мира. Художник, если только он является подлинным художником, не может ограничиваться простым фотографическим отображением окружающего его мира, но творчески воссоздает его, образуя свой — внутренний — его образ. Естественно, образы различных художников не однородны, и, вглядываясь в их произведения, мы как бы смотрим на мир их глазами, осваиваем их „мировоззрение", переходя из одного волшебного „круга" в другой. В приведенных цитатах на место художника встает язык, также творчески осмысливающий окружающую действительность в соответствии со свойственной ему внутренней, порожденной национальными (народными) характеристиками формой.

Дальнейшие ступени рассуждения В. Гумбольдта представляют последовательное рассмотрение новых и тесно связанных с изложенными выше аспектов его основного тезиса. Имеется в виду взаимоотношение языка и мышления и общественный характер языка — обе эти проблемы перекрещиваются друг с другом.

Взаимозависимость языка и мышления неизменно присутствует во всех работах В. Гумбольдта, посвященных языку. Но он считает необходимым сформулировать это положение в предельно ясном виде и пишет: «Язык есть орган, образующий мысль… Деятельность мышления и язык представляют поэтому неразрывное единство». В. Гумбольдт не ограничивается этим утверждением и указывает на то, что, поскольку язык деятельно, участвует в создании (совместно с мышлением) новых знаний, язык объективизирует их в силу того, что он состоит на службе общества и немыслим вне его: «Даже и не касаясь потребностей общения людей друг с другом, можно утверждать, что язык есть обязательная предпосылка мышления и в условиях полной изоляции человека. Но в действительности язык всегда развивается только в обществе, и человек понимает себя постольку, поскольку опытом установлено, что его слова понятны также и другим».

В этой цитате говорится о развитии языка. Как раз проблеме развития языка посвящена языковедческая работа В. Гумбольдта „О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития", которая представляет собой ответ на работу И. Гердера „Трактат о происхождении языка", где излагается путь превращения животного крика в осмысленный знак понятия — слово В литературе о В. Гумбольдте нередко упоминается о влиянии идей И. Гердера на становление концепции языка В. Гумбольдта. Есть основания полагать, что это влияние (если оно вообще имело место) явно преувеличено. Об этом, в частности, свидетельствует и данная статья В. Гумбольдта. Она находи гея в резком противоречии с утверждениями И. Гердера (мы не будем затрагивать здесь вопрос о том, как в действительности происходило зарождение человеческого языка, — вопрос, который не получил сколько-нибудь убедительного разрешения и поныне) и посвящена доказательству того, что язык не мог постепенно складываться по отдельным кусочкам или по отдельным словам. Свой вывод он излагает в следующих словах: «Для того чтобы человек мог понять хотя бы единственное слово не просто как душевное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих связях уже должен быть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого… Человек есть человек только благодаря языку». Это положение получило многообразную интерпретацию только у языковедов XX в., положивших понятия системы и структуры в основу своих теорий, а также уже в наши дни у тех исследователей, которые через посредство языка ищут познания Человека.

Такова в самых общих чертах концепция языка В. Гумбольдта, представляющая настоящую сокровищницу оригинальных, глубоких и плодотворных идей, отнюдь не потерявших своей актуальности и обращенных к современности