Сергей Степанов - Мифы и тупики поп-психологии

Именно специалисты этого типа чаще соглашаются с расхожей банальностью: "Психолог— это не профессия, а образ жизни". (Попробуйте ради забавы подменить в этой формуле психолог на хирург, официант или, скажем, сантехник). При этом весьма непрофессионально упускается из виду подтекст этой фразы, свидетельствующий на самом деле о недостатке профессионализма, восполняемым житейским здравым смыслом. Вообще, делать образ жизни своей профессией — не очень продуктивно, а вот вдумчиво освоенная профессия психолога, наверное, и правда может в каком-то смысле стать образом жизни.

"Верный гусар". Название этому типу (не помышляя, разумеется, ни о какой типологии) придумал З.Фрейд, который так величал своего преданного последователя Эрнста Джонса. И Джонс вполне оправдал свой "титул" — приложил немало усилий по организации психоаналитического движения в Великобритании, опубликовал несколько трудов, строго выдержанных в духе фрейдистского учения, а самое главное — выпустил трехтомную научную биографию Фрейда, которая считается канонической. При этом на всем протяжении своей карьеры Джонс ни разу не позволил себе "отклонений от генеральной линии", каких-либо сомнений и колебаний, а тем более критики в адрес учения, которое "всесильно, потому что верно". Напротив, он вольно или невольно стремился затушевать слабые места психоанализа, всячески превозносил, даже идеализировал отца-основателя. Но и прославился он не как самостоятельная научная фигура, а преимущественно как биограф Фрейда (при том, что по многим непредвзятым оценкам написанная им биография выглядит чересчур отлакированной).

Не только ортодоксальный психоанализ, но и практически любая школа в психологии имеет своих "верных гусаров", готовых самоотверженно сражаться за ее честь. Как правило это люди со вполне умеренными личными амбициями, не претендующие на собственную исключительную роль в психологии. При этом они весьма умны, ибо только по-настоящему умный человек способен признать чье-то интеллектуальное превосходство. Для гусара глава научной школы (возможно, давно почивший) — безусловный авторитет, фигура культовая и неприкасаемая. Гусаром человек обычно становится после того, как ознакомился с идеями мэтра и проникся к ним глубоким доверием. Первое знакомство, вызвавшее такой энтузиазм, побуждает к дальнейшему углубленному изучению концепции во всех ее деталях, которые априорно принимаются на веру, почти как религиозные догматы, даже несмотря на их уязвимость для критики ("верую, ибо абсурдно").

Таким образом гусар приобретает глубокие знания в избранной области и признается коллегами — представителями той же школы — высококвалифицированным специалистом. Представители других кланов могут этой оценки не разделять, и по-своему они правы: увлекшись избранной доктриной, гусар либо вовсе игнорирует иные идеи и концепции, либо знаком с ними поверхностно (его внимание ко всему, что выходит за рамки интересов предпочитаемой школы, в основном направлено на поиски слабостей "конкурентов"; усмотрев такие слабости, гусар готов и вовсе отмахнуться от тех, кто "ничего не понимает в настоящей психологии").

Сильной стороной этого типа выступает серьезная подготовка, позволяющая с позиций своей школы весьма эффективно решать определенный круг психологических проблем. Ведь любая психологическая теория, если она сумела доказать свою жизнеспособность, то за счет того, что содержит в себе рациональное зерно и имеет определенный выход в практику. Беда в том, что практически ни одна теория или школа не обеспечивает всестороннего охвата психологической проблематики. Хотя адепты того или иного направления любят провозглашать, будто им по силам решать очень многие практические вопросы (если не все), но такие утверждения справедливы лишь в некоторой своей части, а в немалой доле — пафосно-декларативны. И в этом слабость любого гусара. Одни задачи он решает хорошо, но когда берется за другие — рискует попасть впросак на потеху гусарам других армий. Но чаще всего он за них и не берется, прикрываясь заявлениями: все, что не относится к интересам его школы, и вовсе не относится к психологии.

Имена верных гусаров редко становятся широко известны, потому что теряются в тени фигур великих полководцев. Не рискуя пошатнуть основы, гусары редко осмеливаются сами сказать что-либо по-настоящему значимое и лишь на все лады толкуют доктрину. То, что сами они иногда называют "творческим развитием идей NN", — не более чем толчение воды в ступе. Решившись подать собственный голос, психолог автоматически выбывает из гусарской шеренги, как это произошло в психоаналитическом стане с Ранком или Ференци, не говоря уже про Адлера, Юнга или Перлза.

Мастеровой-эклектик. Добросовестный исполнитель с умеренным, часто даже заниженным уровнем притязаний. Стремится с помощью любых подручных средств решать повседневные профессиональные задачи и часто делает это успешно, поскольку многими приемами и методами неплохо владеет. Со студенческой скамьи сохранил доверие к авторитетам, "вытеснив" недоумение по поводу противоречивости их взглядов (либо просто ее не заметив). Подобно алхимику, экспериментирует с разнородными материалами, свойства которых знает недостаточно, и при этом сильно рискует взорвать лабораторию и покалечить себя и окружающих. Как и алхимик, постоянно подвергается насмешкам за неспособность обращать глину в золото, однако самоотверженно продолжает бесконечные пробы. Самое интересное, что сочетание казалось бы несочетаемого неожиданно может оказаться удачным. По сути дела, так и рождаются на свет большинство новаторских концепций — из сочетания того, что никому раньше не приходило в голову смешать.

Именно мастеровой-эклектик имеет наибольшие шансы выступить создателем нового метода или даже основателем оригинальной научной школы. Вспомним хотя бы, как рядовой психоаналитик Перлз интуитивно использовал в своей работе некоторые идеи гештальтпсихологии (причем важно отметить, что с этим направлением он был знаком весьма поверхностно) и в результате создал гештальт-терапию. Правда, для достижения успеха на этой стезе необходима творческая жилка, активная мотивация, свежий и заинтересованный взгляд на проблемы, кажущиеся банальными. В противном случае специалист этого типа всю жизнь будет с переменным успехом исполнять свое ремесло, подгоняя все многообразие жизненных проблем под нехитрый набор шаблонов, которыми владеет

Тренер-прагматик. Гордо несет знамя практической психологии в твердой уверенности, что только практическая психология и имеет право на существование. К Эббингаузу, Вертгеймеру, Пиаже относится свысока, хотя знает о них лишь понаслышке. Твердо верит, что можно играючи постичь смысл жизни, научиться жить в ладу с собой и миром. В этих играх, именуемых тренингами, и состоит по преимуществу его деятельность. Любимые словечки — личностный рост, фасилитация, ассертивность, самодостаточность и т. п. Считает самым сильным оскорблением слово "манипулятор", не отдавая себе отчета, что фактически сам принадлежит к их числу. В личной жизни нередко неудачлив, поскольку и ее пытается построить по принципу тренинга личностного роста, не желая замечать, что жизнь устроена совсем по-другому. В силу близости интересов и душевной организации легко находит общий язык с капризными эгоцентричными детьми и трудными подростками. Успешно решает задачу переключения их с небезопасного праздного времяпрепровождения на относительно безопасное. Легко эволюционирует в гуру.