Марк Бурно - О характерах людей

Таким образом, тревожно-сомневающийся (психастеник) не есть просто бесчувственный человек. Он способен остро голодать, но утоляет голод без острых, пьянящих гурманистических или сексуально-эротических подробностей. Чувственность здесь недостаточно художественна, остра, чтобы человек мог сойти с ума в чувственной близости. Возможно для него часто даже исследовательски наблюдать в это время за вяловатыми проявлениями своей чувственности, в которых невозможно забыться. Но нередкая здесь чеховская нежность-лиричность одухотворенного тревожно-сомневающегося (психастеника) может сводить с ума самых чувственных, легко суживающихся сознанием женщин.

Одухотворенно-застенчивая, затаенная нежность-лиричность свойственна и многим психастеническим женщинам.

Тревожно-сомневающийся (психастеник) – человек не с непосредственно-чувственной, а с мыслительной (неяркой, реалистически-аналитической) эмоциональностью, дефензивностью, испытывающий по отношению к другому человеку именно на расстоянии (вспоминая прошлое или воображая будущее) гораздо более цельное чувство, нежели в непосредственном общении. Ему трудно без подлинного практического чутья, чувственной хватки интуитивно оценить другого человека – и потому он его тщательно обдумывает-анализирует, «раскладывая по полочкам».

Он может быть великим актером, режиссером, но и тогда «раскладывает по полочкам», как Станиславский, – на потеху непосредственным, чувственным, живущим прежде всего сердцем актерам. Другие знаменитые тревожно-сомневающиеся (психастенические) люди, являющие нам в творчестве свой склад (радикал), – это Баратынский, Белинский, Дарвин, Чехов, Павлов, Моне, богатые не чувственностью, но размышляющей одухотворенностью.

Не будучи достаточно практичным, такой человек должен воспитывать в себе готовность действовать, одолевать свою лень в сложной работе мечтаний. Бывает, тревожно-сомневающийся (психастеник) любит свою заболевшую собаку, а к ветеринару все не отведет ее (ленив на подъем). Неорганизованному по природе своей психастенику (тревожно-сомневающемуся) необходимо жить по расписанию, в режиме, радуясь и тому, что выполнил расписание хоть на две трети.

Непрактичность, обусловленная во многом инертностью-медлительностью, обнаруживает себя и в том, что тревожно-сомневающийся не предложит вовремя помочь знакомой женщине с тяжелой сумкой, не спохватится сказать вовремя доброе слово нуждающемуся в нем – с последующим внутренним раскаянием. И тут ему также ничего не остается, как заранее дрессировать в себе готовность действовать, дабы не мучиться потом угрызениями совести.

Многие из таких людей, особенно в молодости, способны так сильно гиперкомпенсироваться (вольно или невольно являть в поведении своем свою противоположность), что их считают сверхуверенными, «неистовыми». Но это все есть «нахальство от застенчивости», готовое в любой момент, по обстоятельствам, рассыпаться в жалкое самообвинение.

Гиперкомпенсация неуверенности в себе здесь нередко выражается в излишней порою категоричности, учительском (менторском) тоне – при способности, однако, самокритически на все это посмотреть.

От чувственной бедности, деперсонализационности многие тревожно-сомневающиеся (психастеники), живущие в деперсонализационном тумане прежде всего своими тревожными сомнениями (сомнение – мыслительная работа, в отличие от тревожной мнительности, то есть склонности в основном чувством преувеличивать опасность), не запоминают в достаточных подробностях яркие события, которые происходят с ними в жизни. Не запоминается, например, лицо, облик человека, вкус пирога, который так нахваливал, потому что в самом деле было вкусно. Забывается ощущение влюбленности с воспаленной яркостью мира вокруг, будто прошло что-то больное, ненастоящее. Видимо, необходима достаточно сильная повседневная чувственность, чтобы в подробностях вспоминать прежние особенно яркие чувственные переживания, когда «захлебывался» чувствами. Иначе же остается от жизни пронзительно-грустное ощущение чеховского восьмидесятилетнего Фирса: «Жизнь-то прошла, словно и не жил…» Дабы этого, по возможности, избежать, следует побольше записывать, фотографировать, рисовать свою жизнь, дни своей радости, чтобы творчески ярче отпечатывать их в душе и чтобы можно было, перечитывая дневник, рассматривая альбомы, оживить в себе то эмоциональное, чувственное, что было, все-таки было.

Но житейские обиды, личностные оскорбления, чьи-то попытки нарушить духовную свободу, так легко забываемые (вытесняемые из сознания) многими чувственными людьми, до самой смерти занозами сидят в уязвимой душе тревожно-сомневающегося (психастеника) и без всякого записывания. Мужчина с таким характером обычно ищет с людьми прежде всего духовного, идейного, личностного созвучия и не способен долго любить женщину одними лишь вяловатыми своими чувственными ощущениями. По этой причине он может гораздо сильнее любить духовно созвучного ему неродного человека или даже созвучную ему застенчивостью собаку, нежели несозвучного близкого родственника (слабый «голос крови», в отличие от, например, сангвиника).

Главное в переживаниях тревожно-сомневающегося (психастеника), если он достаточно сложен, – это тонкие нравственно-этические мотивы, служение (в том числе научное) Добру. Именно это его по-настоящему волнует, и это он в подробностях запоминает своей весьма средней (не чувственной, не механической) памятью. Она не удерживает в себе ни подробности семейных романов, ни детективные происшествия, но хранит многое из творчества названных выше созвучных тревожно-сомневающихся (психастенических) художников и ученых, а также – из творчества созвучных тревожно-сомневающемуся (психастенику) своей психастенической гранью психастеноподобных эпилептиков Достоевского и Толстого.

Непрактичность в широком смысле (происходящая, прежде всего, от слабой чувственности) выражается здесь и в том, что тревожно-сомневающийся (психастеник) не рассчитает время на дорогу, накупит в магазинах больше, чем сможет унести, купит одежду не того размера, запланирует больше дел, нежели сможет выполнить, плохо ориентируется зрительно-географически. От рассеянности он слишком много времени теряет на поиски какой-то вещи или бумаги.

Тревожно-сомневающийся человек (психастеник), реалист по своей природе, мало способный к религиозным переживаниям, обычно живет не чувственными радостями, не организаторскими делами, не борьбой, не сладостью власти. Он способен довольствоваться в жизни немногим, но хочет делать какое-то свое, посильное благородно-нравственное дело для людей. Или женщина готова помогать мужу это делать.