Андрей Максимов - Многослов-3, или Прочистите ваши уши: первая философская книга для подростков

Оглядел младший брат избу – совсем пригорюнился. Кроме кота без сапог да крысы – подружки его – ничего не осталось.

– А тебе, сын мой младший, – произнес отец торжественно, – слово свое оставляю в наследство. Много раз выручало оно меня.

Момент, конечно, торжественный, а все одно: средний брат да старший улыбки сдержать не могут, думают про себя, мысли, причем, одинаковые.

«Что за штука такая – слово? – думают. – Голову им не отрубишь, коня на него не купишь. Баловство одно…»

Оглядел отец избу взглядом прощальным и произнес возвышенно:

– И еще желаю я, сыны мои, чтобы через семь лет, семь месяцев и семь дней пришли вы на могилку мою и рассказали друг другу честь по чести, чем богаты стали.

С этими словами мужик руки на груди сложил и поступил, как хотел, – умер то есть.

Ну а дальше все как водится пошло.

Поднимает солнце луну на своих лучах, опускает месяц солнышко на своих рожках – бегут дни. Завьюжит поземка – скроет тепло, распустятся листья – сбросят снег, – годы проходят.

А три брата, выполняя наказ отцовский, бродят по земле – добро наживают. Избу свою на кота без сапог оставили да на крысу. А куда денешься? Коли велел отец добро наживать, деваться некуда.

И вот наконец прошло семь лет, семь месяцев и семь дней. Пришли братья на могилу отцовскую.

На камень большой сели: старший брат, средний, ну и… этот… еще один.

Начал старший первым говорить, по старшинству потому что.

– Я, – хвастается, – мечом своим такое себе богатство завоевал – и не рассказать. На меня специально люди посмотреть приезжают.

– А я, – усмехается средний, – всех купил. И те, кто к тебе ездит, стоит мне только захотеть, с места не сдвинутся.

Буркнул что-то старший брат, но спорить не стал, знал: со златом не больно-то и поспоришь.

Смотрят, значит, два брата на этого… на младшего своего, а тот молчит. Правда, не просто так молчит, а со смыслом, многозначительно то есть. Но все одно: слов не роняет.

Наконец не выдержал старший брат, повернул свое иссеченное в битвах лицо без глаза и без уха и говорит:

– Что, не о чем рассказать тебе, братец? Ты, конечно, может, и сохранился лучше нас, зато одежда на тебе какая-то бедная, словно с чужого плеча.

Молчит младший. И не то чтобы грубо молчит или по-хамски там – нет. Просто значительно не роняет слова. И все тут.

Тогда протянул к нему свои узкие, длинные, перстнями украшенные руки средний брат и спрашивает:

– Что? Нечего тебе сказать, братец?

Молчит младший брат.

А между тем, посерел день, успокоились земные краски, затихли.

Оглянулись братья – люди вокруг них сидят. И со всех сторон, куда только глаз достать в силах, еще тянутся.

– Чего это они? – удивились братья хором.

– Ко мне идут, – сказал наконец младший. – За разговором.

И снова замолчал: значительный такой и молчаливый.

– Да что ты им дать-то можешь?! – удивился старший. – У тебя ж ни силы нет, ни славы!

– Да зачем они идут к тебе только?! – возмутился средний. – У тебя ж – ни влияния, ни богатства!

Но не отвечает им младший брат. Не из гордости не отвечает и не от плохого воспитания. Просто для чего слова-то попусту тратить? Не для того они, слова, созданы.

А люди все идут и идут к могиле отцовой. Сколько их – счесть невозможно.

С окрестных холмов спускаются, по всем дорогам приближаются – молчаливые, сосредоточенные. Глядят внимательно, ищут младшего брата глазами, а как найдут – улыбнутся. Подойдут, сядут на землю, ждут.

И тут встал младший брат, шапку снял и поклонился отцовой могиле.

И люди – все, как один, – встали тоже за ним вслед, да и поклонились.

А двум братьям отчего-то страшно стало. Не за богатства свои, нет, за что-то другое, необъяснимое…

Шел однажды мальчик по лесу. Со стороны можно было подумать, будто сам по себе идет. Но на самом деле вместе с мальчиком шла печаль.

Шел мальчик и печалился. Потому что вроде лето, солнце, трава кругом и деревья, а, кроме печали, никого рядом нет. Ни тебе зверя какого, или гриба, или лешего, например.

Вдруг видит мальчик: на пенечке гном сидит. Обыкновенный сказочный гном: толстенький, борода длинная, глаза хитрые.

Только хотел мальчик с гномом поздороваться, а гном и говорит:

– Зря печалишься.

Мальчик спрашивает:

– Откуда вы знаете, что я печалюсь? Я ведь вам не говорил ничего.

Гном вздохнул только и отвечает:

– Мудрый я и старый. Старый – и поэтому мудрый.

Тут мальчику пришла пора вздыхать. Тем более, он ведь с печалью вместе был, а печаль очень вздохам способствует.

– Неужели? – вздохнул мальчик. – Неужели мудрым можно только в старости стать. А что же до этого делать? Как быть?

Гном отвечает:

– Могу тебе три закона мудрости сказать. Они очень твоему помудрению способствовать будут. Согласен?

Мальчик, конечно, согласился.

И тут гном встал на пенек, посмотрел на мальчика внимательно и говорит торжественно:

– Для начала скажи: готов ли ты стать таким же маленьким, как я?

Ты бы на месте мальчика что ответил? Вот и мальчик испугался. «Как же так? – думает он. – Все мальчики вокруг – большие, а я буду маленький?»

Но с другой стороны – интересно ведь про три закона мудрости узнать.

– Готов я стать маленьким, – сказал мальчик и даже рукой взмахнул от волнения.

И тут же стал маленьким-маленьким. Но зато мир вокруг него стал большим-большим. И трава – большая, и пни, а деревья – так просто гигантские.

И в этом большом мире мальчик сразу стольких встретил: жучков, паучков да божьих коровок. Такие они, оказывается, занятные. Жучки, например, в знак приветствия крылышками взмахивают, а божьи коровки глаза опускают от смущения, застенчивые они очень.

А печаль, как только мальчик уменьшился, куда-то убежала – как не было.

– Нравится? – услышал мальчик незнакомый бас.

Оказалось, это гном так разговаривает. Он ведь теперь тоже побольше стал. Но, что интересно, остался гномом.

Мальчик ничего не ответил, потому что когда что-то очень нравится, тогда нет слов.

– То-то же, – пробасил гном. – И вот тебе первый закон мудрости: НЕ БОЙСЯ ВЫГЛЯДЕТЬ НЕ ТАК, КАК ДРУГИЕ, – ПОБЕДИШЬ ПЕЧАЛЬ.

Мальчик подумал: хороший закон. Мудрый. Ведь если бы он испугался, если бы решил остаться таким же, как другие мальчишки, – он бы никогда не увидел этого шелестящего, звенящего, прекрасного огромного мира вокруг.

– Ну, пошли, – сказал гном.

И они пошли.

Мальчик и гном раздвигали руками огромные травы, перелезали через корни деревьев и здоровались со всеми, кого встречали. А поскольку они все время кого-нибудь встречали, то здоровались постоянно.