Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

И наконец, можно наблюдать контраст между верхней и нижней частями энеаграммы. В то время как тип IX, расположенный в верхней части, максимально выражает то, что я называю «оборонительной экстраверсией» (defensive extraversion), т. е. стремление уклониться от внутреннего самосозерцания, которое всегда сопровождается самоудовлетворенностью, нижняя часть энеаграммы максимально выражает внутреннюю направленность и неудовлетворенность. Можно сказать, что представители нижней части энеаграммы никогда не чувствуют себя достаточно хорошо или вполне удовлетворенными, их взгляд на себя полон противоречий и проблем, и внешний мир смотрит на них как на патологию. В то же время тип IX характеризует индивида, который вряд ли будет создавать проблемы самому себе или казаться другим ненормальным. Общим свойством, связывающим тип IX с типами VI и V, является склонность к депрессии, а основная характерная черта характеров типа IX и IV - собственно сама депрессия [33] . Энеатип V также страдает депрессией, выражающейся в апатии и вечном недовольстве, однако наиболее заметное сходство между типами IX и V заключается в покорности и смирении: в типе V - это смирение с отказом от отношений с внешним миром, а в типе IX - без отказа (смирение и покорность в соучастии), что придает характеру оттенок самоотречения.

Исходя из того, что ухудшение эмоционального настроя вызывается скрытым вмешательством со стороны когнитивного расстройства (фиксации), я теперь перейду к рассмотрению этой сферы страстей, т. е. сферы основных, мотивированных дефицитом побуждений, движущих психикой. Будет логично начать именно с них, поскольку традиционно считается, что они являются самыми ранними проявлениями процесса «падения» (fallenness) в период детства. Несмотря на то что преобладание того или иного из этих настроений можно наблюдать в ребенке уже в возрасте между 5 и 7 годами, тем не менее только после семи лет (стадия, хорошо изученная исследователями-психологами, начиная от Гесселя (Gesell) и кончая Пиаже) в нем формируется когнитивная основа для конкретного эмоционального настроя.

Слово «страсть» с давних пор имеет второе значение - «болезнь». В своей работе «Антропология» Кант говорит: «Эмоции напоминают воду, которая пробила плотину, а страсть - поток, который делает дно все глубже и глубже. Эмоции подобны опьянению, после которого хочется спать, страсть же - вроде болезни, причиной которой является плохая конституция человека или отравление».

Мне кажется, что одна из причин, вследствие которых страсть рассматривается как нечто нездоровое, заключается в том, что она зачастую сопровождается страданием и разрушением. Можно сказать, что страсти являются разными проявлениями одной основной «недостаточной мотивации». Употребление терминологии Маслоу не должно, однако, служить поводом для игнорирования психоаналитического понимания данного термина: страсти можно рассматривать как результат того, что во взрослых людях остается много таких настроений, которые были усвоены ими в период грудного возраста.

Слово «страсть» подходит для соотнесения с низшими эмоциями не только потому, что последние неразрывно связаны со страданием (пафосом), но еще и потому, что оно имеет отношение к пассивности. Можно говорить о том, что мы все подвержены воздействию страстей скорее в роли пассивных «агентов», нежели свободных, как утверждал Аристотель относительно добродетельного поведения и как утверждает современная психология о психическом здоровье. Религиозные традиции в большинстве своем единодушны относительно потенциального «неведения» в области страстей, что стало возможным благодаря интуитивному пониманию трансцендентного [34] . Если рассматривать энеаграмму страстей на рис. 8, то можно заметить, что три из них (в точках 9, 6 и 3) занимают более близкие к центру позиции, чем остальные. Кроме того, поскольку в построении энеаграммы присутствует некий символизм - аналогия со ступенями и интервалами в музыкальном ладе, то верхнюю точку, где находится психодуховная леность (psychospiritual laziness), можно считать самой главной страстью - нотой «до» для всех страстей.

Рис. 8. Энеаграмма страстей

Тот факт, что все три психические состояния расположены в вершинах треугольника на энеаграмме страстей, позволяет представить их в качестве краеугольных камней всего здания эмоций, различные состояния которых объясняются осуществляемым в разных пропорциях взаимодействием между тремя основными состояниями.

Можно отметить, что выдвижение психологической инертности как основы невроза напоминает представление об обучающей теории неврозов в форме обуславливания (conditioning), в то время как другие две точки во внутреннем треугольнике напоминают взгляды Фрейда на невроз как на трансформацию страхов детства, а также воззрения экзистенциалистов, рассматривающих ложное бытие и «плохую веру» как основу патологии.

Соединения между тремя точками, образующими стороны треугольника, символизируют психодинамические связи, где каждая страсть лежит в основании последующей при выборе направления против часовой стрелки. Если мы станем читать эту психодинамическую последовательность, начиная сверху, то сможем сделать вывод, что отсутствие чувства бытия 'под которым подразумевается психологическая инертность или «роботизация» лености) лишает индивида основы его действий, повергая его в состояние страха. Поскольку в жизни нам приходится как- то действовать, невзирая на страхи, мы пытаемся разрешить это противоречие тем, что начинаем действовать от лица ложного «Я», хотя следовало бы быть похрабрее и становиться теми, кто мы есть на самом деле. Затем мы создаем себе маску для общения с миром, которую и будут отождествлять с нашей личностью. В зависимости от той степени, в которой мы практикуем такой подход, мы все больше забываем, кто же мы есть на самом деле, мы увековечиваем само онтическое помрачение (ontic obscuration), которое, в свою очередь, вызывает страхи, и так далее, удерживая нас в этом порочном круге.

Точно так же, как стороны «внутреннего треугольника» обозначают психодинамические связи между психическими состояниями, отмеченными точками девять-шесть-три-девять (в указанной последовательности), линии, соединяющие остальные точки, подобным же образом обозначают психодинамические отношения, где каждая страсть может рассматриваться как основанная на предыдущей.

Рассмотрим «гордость». Легко заметить, что выражение гордости у индивида заключает в себе попытку компенсировать неполноценность во взгляде на самого себя. Гордые люди, как правило, страдают от подавленности и чувства собственной неполноценности, что является доминирующим в зависти. В свою очередь, для зависти характерен «гнев», сопровождаемый психологическим саморазрушением. В то же время человек с раздражительным и дисциплинированным характером, возможно, будет защищать себя от словесно-восприим- чивого, избалованного и нетребовательного к себе настроя «обжорства».