Карен Хорни - Невротическая личность нашего времени

В картине проявлений неврозов чувство вины, по всей видимости, играет первостепенную роль. При некоторых неврозах это чувство выражается открыто и сильно: при других оно является более скрытым, но на его наличие указывают поведение, взаимоотношения и образ мышления и реагирования. Вначале я буду кратко обсуждать различные проявления, указывающие на наличие чувства вины.

Как я упоминала в предыдущей главе, человек, страдающий неврозом, часто склонен объяснять свои страдания как заслуженные. Это чувство может быть крайне смутным и неопределенным, или оно связано с мыслями или действиями, на которые общество накладывает табу, такими, как мастурбация, инцестуозные побуждения, желание смерти своим родственникам. У такого человека обычно имеется тенденция по малейшему поводу чувствовать себя виновным. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция – ожидание услышать упрек за что-либо им сделанное ранее. Если друзья не заходят или не пишут какое-то время, он задается вопросом, не обидел ли он их чем-то? Он берет на себя вину, даже если не виноват. Виновников своих обид он оправдывает, обвиняя во всем случившемся только себя. Он всегда признает авторитет и мнение других, не позволяя себе иметь собственное мнение или по крайней мере высказывать его.

Имеется лишь неустойчивое различие между этим латентным чувством вины, готовым проявиться по любому поводу, и тем, что истолковывалось как бессознательное чувство вины, явное в состояниях депрессии. Последнее принимает форму самообвинений, которые часто являются фантастическими или по крайней мере сильно преувеличенными. Кроме того, вечные старания невротика выглядеть оправданным в собственных глазах и в глазах других, в особенности когда ясно не осознается громадная стратегическая важность таких усилий, предполагают наличие свободно перемещающегося чувства вины, которое приходится держать в латентном состоянии.

На наличие смутного чувства вины указывает преследующий невротика страх разоблачения или неодобрения. Беседуя с аналитиком, он может вести себя так, как если бы между ними были взаимоотношения преступника и судьи, делая таким образом очень трудным для себя сотрудничество в процессе анализа. Любое предлагаемое ему истолкование он будет воспринимать как укор. Например, если аналитик покажет ему, что за его определенным защитным отношением скрывается тревожность, он ответит: «Я знаю, что я трус». Если аналитик объяснит ему, что он сторонится людей из-за страха быть отвергнутым, он примет вину на себя, интерпретируя данное объяснение тем, что пытался таким образом облегчить себе жизнь. Навязчивое стремление к совершенству в большой степени развивается из этой потребности избегать какого-либо неодобрения.

Наконец, если случается неблагоприятное событие, такое, как потеря состояния или несчастный случай, невротичный человек может явно почувствовать себя более уверенно и даже утратить при этом некоторые невротические симптомы. Наблюдение этой реакции, а также тот факт, что иногда, по-видимому, сам невротичный человек устраивает или провоцирует неприятности, может вести к предположению, что он испытывает столь сильное чувство вины, что у него развивается потребность в наказании как средстве избавления от этого чувства.

Таким образом, имеется очень много свидетельств, говорящих не только о существовании особо острого чувства вины у человека, страдающего неврозом, но также и о том властном влиянии, которое оно оказывает на его личность. Но, несмотря на эти очевидные свидетельства, необходимо задаться вопросом, является ли сознательное чувство вины невротика подлинным и не позволяют ли симптоматичные отношения, наводящие на мысль о бессознательном чувстве вины, интерпретировать их иначе. Имеются различные факторы, дающие основание для таких сомнений. Чувство вины, подобно чувству собственной неполноценности, вовсе не является крайне нежелательным; невротичный человек далек от желания избавиться от него. В действительности он настаивает на своей вине и яростно сопротивляется любой попытке снять с него это бремя. Одного лишь этого отношения было бы достаточно, чтобы указать на то, что за его настойчивым утверждением его вины должна скрываться тенденция, как в случае чувства собственной неполноценности, которая несет важную функцию.

И еще один фактор следует иметь в виду. Подлинное раскаяние или стыд – болезненные чувства, а обнаруживать эти чувства перед кем-либо – еще более болезненно. На самом деле невротичный человек более других людей будет воздерживаться от этого из-за страха неодобрения. Однако то, что мы назвали чувством вины, он выражает очень охотно.

Более того, обвинениям в свой адрес, которые столь часто интерпретируются как признаки скрывающегося под ними чувства вины у невротика, свойственны отчетливые иррациональные элементы. Не только в своих своеобразных самообвинениях, но также в смутном ощущении, что он не заслуживает никакого доброго отношения, он склонен доходить до крайних пределов иррациональности – от явных преувеличений до чистой фантазии.

Еще одним признаком, наводящим на мысль, что упреки в свой адрес не обязательно выражают подлинное чувство вины, является тот факт, что бессознательно сам невротик отнюдь не убежден, что является недостойным или ничтожным человеком. Даже когда он выглядит подавленным чувством вины, он может прийти в крайнее негодование, если другие станут всерьез принимать его самообвинения.

Последнее наблюдение приводит к фактору, отмеченному Фрейдом при обсуждении им вопроса о самообвинении при меланхолии: несообразность, которая заключается в том, что присутствует явно выраженное чувство вины и отсутствует чувство унижения, которое должно ему сопутствовать. Одновременно с заявлениями о том, что он недостойный человек, невротик будет предъявлять огромные претензии на внимание и восхищение и обнаружит весьма явное нежелание соглашаться с малейшей критикой. Эта несообразность может сильно бросаться в глаза, как, например, в случае с женщиной, которая ощущала смутную вину по поводу любого преступления, о котором сообщалось в газетах, и даже винила себя каждый раз, когда умирал кто-то из родственников, но отреагировала приступом безудержной ярости и потерей сознания на довольно мягкий упрек сестры за постоянное требование внимания к себе. Но это противоречие не всегда выражается столь наглядно. Оно присутствует намного чаще, чем выходит наружу. Невротик может ошибочно принимать свою склонность к самообвинениям за здоровое критическое отношение к себе. Его чувствительность к критике может прикрываться мыслью, что переносима лишь дружеская критика или носящая конструктивный характер. Но эта мысль является только ширмой и противоречит фактам. Даже дружеский совет может вызвать гневную реакцию, ибо совет любого рода предполагает критику в связи с некоторым несовершенством.