Эрик Эриксон - Детство и общество

Родители, которые имеют дело с развитием нескольких детей, должны жить в постоянной готовности принять вызов и должны развиваться вместе с ними. Мы исказим ситуацию, если резюмируем ее таким образом, будто считаем, что родитель «обладает» такой-то личностью в момент рождения ребенка и далее пребывает в статическом состоянии, сталкиваясь с бедным маленьким созданием. Ибо это слабое и изменяющееся крохотное существо заставляет расти вместе с собой всю семью. Малютки контролируют и воспитывают свои семьи не меньше, чем сами подвергаются контролю с их стороны. Фактически можно сказать: семья воспитывает малыша благодаря тому, что воспитывается им. Какие бы образцы реакций ни задавались биологически и какой бы график ни предопределялся эволюционно, мы должны считаться с тем, что существует ряд потенциальных возможностей для изменения характера взаимного регулирования .

Возможно, кому-то покажется, будто я оставляю эту позицию, так как сейчас приступаю к обзору всей области того, что Фрейд называл прегенитальными стадиями и эрогенными зонами в детстве, и попытаюсь перекинуть мостик от клинического опыта к результатам научных наблюдений за обществами. Ибо снова намереваюсь говорить о биологически обусловленных потенциальных возможностях, которые создаются организмом ребенка. Я не думаю, что психоанализ способен оставаться работающей системой глубинного анализа души без его основных биологических формулировок, как бы часто они, возможно, ни нуждались в периодическом пересмотре.

В таком случае, по семантическим и концептуальным причинам следующий раздел будет самым трудным как для читателей, так и для меня. Я указал место, где мы стоим на этой, клинической стороне берега. Теперь нужно навести мост, предполагаемый конец которого на другом берегу пока еще не виден читателю.

Чтобы облегчить себе задачу, я буду по мере продвижения вперед воссоздавать последнюю версию карты прегенитальности, впервые представленную мною на суд читателей более десяти лет назад. Возможно, это также облегчит и труд сегодняшнего читателя. Карты, перефразируя Линкольна, - это особая вещь, которая помогает особым людям, которым помогают такие особые вещи. Дабы предоставить читателю полную возможность быть самим собой, я постараюсь излагать эту тему так, чтобы то, что вообще доступно пониманию, можно было бы понять как с картой, так и без нее. Под словом «понять» я имею в виду, что читатель сможет проверить свои знания и лексикон на моей фразировке данной проблемы. Ибо по самой природе этой проблемы ее описание и оценки должны различаться от наблюдателя к наблюдателю и от периода к периоду. Исходя из наших собственных наблюдений и мы пытаемся составить карту-схему порядка и хода релевантных событий.

События какого рода мы хотим нанести на карту? Насколько «нормативны» (в статистическом смысле) эти события? Насколько диагностичны и прогностичны наши карты?

Давайте рассмотрим нормативное поведение маленького мальчика перед зеркалом, изучаемое Гезеллом. [Arnold Gesell, «An Atlas of Infant Behavior», Vol. I, Yale University Press, New Haven, 1934.] Исследователь, намеревающийся изучить «перцептуальное, интеллектуальное и приспособительное поведение» ребенка в возрасте 56 недель, поднимает («умеренно решительным движением») занавеску с настенного, в полный рост зеркала, перед которым помещен ребенок.

Отмечается, что обнаженный маленький мальчик попеременно рассматривает свое изображение и изображение исследователя, наклоняется вперед, шлепает ладошкой по зеркалу, становится на колени, приближается и отодвигается от зеркала, «прикасается к зеркалу ртом», резко отстраняется и т. д. Арнольд Гезелл однажды показал мне серию оригинальных фотографий, не включенных в «Атлас», где было ясно видно, что пенис мальчика находился в состоянии эрекции. Однако этот эпизод сексуального поведения, хотя и отнюдь не анормальный, не имеет ничего общего с последовательностью эпизодов, снятых в качестве нормативных. Такое поведение «не приглашалось» на этот тест, или, если можно так выразиться, явилось без приглашения в чистую и непорочную компанию. Оно кажется неуместным по культурным соображениям, потому что к тому времени, когда зоологи вторглись в сферу человеческой сексуальности, мы не экспериментировали с сексуальностью. Оно кажется неуместным и по соображениям систематичности, так как такое сексуальное поведение случается, но не по графику. В определенной ситуации оно может появиться, а может и не появиться; следовательно, оно «ненормативно». Но если такое поведение все же случается, да еще в неподходящий момент, когда кто-то поблизости (мать, гувернантка) считает, что такого не должно быть, то оно может (а может и не) вызвать у наблюдавшего сильнодействующую реакцию, состоящую, возможно, просто в необычном или смущенном изменении голоса, либо в обычном, распространенном отношении. Это может (а может и не) коснуться человека или совпасть с циклом жизни, который придаст данному событию решающее значение в отношении ребенка к себе, сексу, миру. И если такое случится, то психоаналитику могут потребоваться многие месяцы на реконструкцию, для которой любые нормативные схемы оказываются бесполезными. Ибо этот пункт поведения касается области тела, богато наделенной нервными окончаниями и снабжаемой постоянно усложняющимися коннотациями через реакции обратной связи со стороны окружающей среды.

В таком случае то, что мы должны попытаться нанести на карту, представляет собой примерную последовательность стадий, во время которых, согласно клиническим и обыденным знаниям, нервная возбудимость, а также координация «эрогенных» органов и избирательной реактивности значимых людей в окружении ребенка легко могут вызывать решающие (по последствиям) столкновения.

Первое такое столкновение случается, когда новорожденного, лишившегося теперь симбиоза с материнским телом, прикладывают к груди. Его врожденная и более-менее координированная способность регулярно принимать пищу через рот отвечает более-менее координированной способности и интенции груди, матери и общества кормить и заботиться о нем. На этой стадии младенец живет и любит посредством рта, тогда как его мать живет и любит посредством груди. У нее это сильно зависит от любви других, в которой она может не сомневаться, от самооценки, сопровождающей акт кормления, и - от реакции новорожденного. Для него же оральная зона - только центр первого и генерального модуса приближения, именно, инкорпорации . [Инкорпорация (лат. incorporatio) - включение в свой состав, присоединение. - Прим. пер. ] Сейчас младенец зависит от доставки всех видов «материи» к рецептивным входам своего организма. По меньшей мере в течение нескольких недель он способен реагировать лишь там и тогда, где и когда вещество вводится в его поле действия. Так же как теперь малыш расположен и способен сосать подходящие объекты и глотать любую подходящую жидкость, ими выделяемую, вскоре он оказывается готовым и способным «вбирать» («take in») глазами то, что попадает в его зрительное поле. (Как если бы он был почти готов удерживать предметы, младенец разжимает и сжимает кулачок, когда его правильно стимулируют.) Его тактильные рецепторы также, по-видимому, воспринимают приятное на ощупь.