Ричард Лоув - Последний ребенок в лесу

С конца 1980-х годов в национальном парке Карлсбадские пещеры их число снизилось почти наполовину.

Основной причиной такого упадка, я думаю, является та пропасть, которая образовалась между молодежью и природой — переход из мира реальных ощущений к природе виртуальной. Однако анализ состояния национальных парков, проведенный университетом Северной Аризоны, позволил выявить два главных препятствия: это недостаток времени в семьях и широко распространившееся представление, что парки нужны только для созерцания пейзажей время от времени. К другим причинам относятся сократившиеся каникулы и отпуска, уменьшившееся количество экскурсий (от 3,5 до 2,5 дня), увеличение числа эмигрантов, особенно в Калифорнии, у которых ранее не было привычки посещать парки с дикой природой, увеличение платы за вход (на данный момент за въезд одной машины необходимо заплатить 20 долларов) и убеждение, что национальные парки — для богатых (при опросе посетителей Калифорнийского парка выяснилось, что более чем у двух третей их числа доход составляет не менее 50 тыс. долларов в год). На место кемпингу приходят «обзорные туры» — так официально именуется этот вид отдыха в парках.

В 2001 году число посетителей, остановившихся в кемпингах национальных парков, снизилось почти на треть, что оказалось самым низким показателем за последнюю четверть века. Снижение интереса к кемпингу особенно очевидно среди молодых людей до 30 лет; возможно, это результат того, что в детстве их не брали в кемпинг родители. Следовательно, и они не будут приучать к этому своих детей. Один из опросов в Калифорнии, используемый Мильштейном, показывает, что более восьми десятых приверженцев кемпингов приобрели интерес к походам еще в детстве. А ведь теперь в кемпингах более половины опрошенных были без детей.

Так для детей ли сейчас парки? У поколения «Матрицы» хирургическим путем изъяли очарование тайн природы и риска, сопряженного со стремлением их познать. Пока официальные представители работают над тем, как сделать парки более безопасными и доступными для посетителей, вышедшие из дома горожане предпочитают направляться скорее в Диснейленд, чем на дикую природу. Некоторые дети очень разочарованы, что в парке так мало диснеевских чудес. Вот что написал один из учеников средней школы, посетивший национальный памятник Мост-радуга в штате Юта, самый большой в мире мост, созданный самой природой, который ее силами высечен из камня над современным озером Пауэлл более тысячи лет назад: «В каком-то смысле мост меня разочаровал. Он был не так совершенен, как в брошюре». Родители разнообразили отпуск, взяв в аренду гидроцикл.

В этом и кроется опасность. Если при падении посещаемости парков и лесов возраст посетителей будет увеличиваться, откуда появится тот политический электорат, который будет оказывать паркам и лесам свою поддержку? Не было бы большой беды, если бы происходило просто уменьшение количества посетителей. Но дело в том, что явление это наблюдается в тот самый момент, когда развитие общества и его энергетические потребности резко усиливают давление на естественную среду.

Политический ветер сейчас дует в их сторону. Так, например, Служба охраны лесов США при очередном обновлении плана относительно южнокалифорнийского национального парка Кливленд на следующие пятнадцать лет рассматривала несколько радикальных предложений относительно северной трети леса. Они включают в себя затопление каньона с целью создания резервуара размером в 40 га, строительство двух высоковольтных линий электропередач протяженностью 46 и 50 км, проходящей через лес новой магистрали между округами Риверсайд и Орэнж.

Теодор Рузвельт создал Кливлендский национальный лес в 1908 году. С тех пор его площадь сократилась от 800 тыс. га до 170 тыс. га фрагментарных площадей. Если количество людей, преданных делу сохранения этих оказавшихся в опасности лесов, сокращается в такой же пропорции, представьте себе, сколько лесов и парков останется, скажем, году к 2108-му, когда наше разросшееся население в отчаянии будет хвататься за любой клочок пространства?

В более широкий круг проблем входит и природоохранная этика будущего, вот почему столь тревожен факт, что специалистов по охране окружающей среды становится все меньше и меньше.

В 1978 году Томас Теннер, профессор университета штата Айова, провел исследование причин, побудивших людей заниматься проблемами экологии. Он составил список рядовых членов и руководящего состава природоохранных организаций. «Куда ни посмотри, чаще всего влияние оказывал приобретенный в детстве опыт жизни среди природы, в сельской местности или в другой, относительно естественной среде», — сделал вывод Теннер. Для большинства этих людей природа была доступна, и играть там можно было в свое удовольствие. Когда они были детьми, каждый новый день предоставлял им возможности новых открытий. «Последующие работы других исследователей подтвердили мои выводы», — сказал он. Изучение природоохранной деятельности в таких разных местах, как штат Кентукки и Норвегия, подтвердили, что полученный в детстве опыт является одной из важнейших предпосылок взрослой деятельности во благо природы. «Однако — непонятно, по какой причине, — не слышно, чтобы экологи выражали беспокойство по поводу отсутствия у детей тяги к природе».

По другим опросам ведущих специалистов по охране окружающей среды, проведенным психологом Луизой Шаула, «больше всего на приверженность делу охраны природы влияют две вещи: долгие часы, проведенные среди запомнившейся дикой или полудикой природы в детстве и отрочестве, и взрослые, которые научили уважению к ней». Детство занятых охраной природы людей и натуралистов полно историй о детском вдохновении, которое впоследствии привело их именно к этой профессии. Отец биофилии Э. О. Уилсон написал об этом в своих воспоминаниях «Натуралист» (Naturalist): «Большинство детей проходят через период увлечения жуками. Я свой так и не перерос. Опыт, передаваемый из поколения в поколение в необходимый момент, а не систематические знания — вот что делает человека натуралистом. Лучше какое-то время оставаться невеждой, не знать названия анатомических подробностей. Лучше провести побольше времени в поиске и мечтах».

Эдмунд Моррис, описывая детские годы будущего президента, известного защитника природы Теодора Рузвельта, говорит примерно о том же:

«Вечно сидевший за книгами Тедди познал „чарующую прелесть“ строительства вигвамов в лесах, сбора лесных орехов и яблок, охоты на лягушек, сенокоса и сбора урожая и легких пробежек босиком по длинным, устланным листвой аллеям… Даже в эти ранние годы его познания о природе и ее законах ошеломляли. Несомненно, многое из этих знаний было приобретено зимой [за чтением]… но каждое лето запас пополнялся длительными часами наблюдений за окружающей его флорой и фауной.