Виктор Тэрнер - Символ и ритуал

Во-первых, связь отец — сын, основа объединения ntoro, — структурно низшая. Однако символы, с которыми она ассоциируется, составляют картину исключительной ценности с точки зрения коммунитас. Согласно Рэттрэю, ашанти верят, что именно «передаваемое мужчиной ntoro, или семя, которое смешивается с кровью (символ матрилиниджа) внутри женщины, объясняет физиологические тайны зачатия… ntoro… временами используется синонимично sunsum — духовному элементу в мужчине или женщине, от которого зависит та сила, личное обаяние, характер, личность, энергия, душа — называйте как хотите, — чем определяются здоровье, благосостояние, мирская власть, успех в любом начинании, иными словами, все, что делает жизнь стоящей» [45, с. 46]. И опять мы встречаемся с теми особыми связями между личностью, универсальными ценностями и «духом» или «душой», которые, по-видимому, являются стигматами коммунитас.

Рэттрэй сумел насчитать девять объединений ntoro, хотя он предполагает, что их может быть больше. Эти объединения, конечно, исключают членство ь сегментарных матрилиниджах abusua. Один из ntoro традиционно считается «первым ntoro, подаренным мужчине, — ntoro Босоммуру» [45, с. 48]. По мнению Рэттрэя, миф, связанный с его появлением, проливает свет на то, как ашанти вообще понимают ntoro:

«В очень давние времена один мужчина и одна женщина сошли с неба, а одна женщина и один мужчина вышли из земли.

Из Небесного Бога (Оньяме) вышел также питон (onini) и стал жить в реке, которая теперь называется Босоммуру.

Вначале эти мужчины и женщины не рожали детей, не знали желания, и о зачатии и рождении тоже в те времена не слыхивали.

Однажды питон спросил их, нет ли у них отпрысков, и, услышав, что нет, обещал сделать так, чтобы женщины зачали. Он велел парам стать лицом к лицу, затем прыгнул в реку и, вынырнув, обрызгал водой их животы со словами kus kus (употребляемыми в большинстве церемоний, связанных с ntoro и Оньяме), а потом приказал им вернуться домой и лечь вместе.

Женщины понесли и произвели первых в мире детей, которые избрали Босоммуру своим ntoro, и каждый мужчина передавал этот ntoro своим детям.

Если женщина или мужчина, чей ntoro — Босоммуру, видят мертвого питона (сами они их не убивают), они посыпают его белой глиной и хоронят» [45, с. 48–49].

Этот миф символически соотносит ntoro — и как семя, и как социальную группу — с Небесным Богом (который также бог дождя п воды), с водой, с рекой и с оплодотворением женщин. Другие группы ntoro, такие, как Босомтве (большее озеро у центральных ашанти) и Босомпра (река, начинающаяся у ашанти) связаны с водой. Основные боги ашанти — мужские божества, сыновья Оньяме, мужского Верховного Бога. Далее, все группы ntoro объединены водой, главным символом плодородия, и распространением на них благ, принадлежащих общности ашанти в целом, безотносительно субгрупповым делениям. Рэттрэй приводит слова ашанти: «Оньяме решил послать своих детей вниз на землю, чтобы они могли получать дары и сами одарять людской род. Все эти сыновья носили имена, которыми теперь называются реки и озера… и любой мало-мальски значительный водоем. Их притоки — опять-таки дети сыновей Оньяме» [45, с. 145–146]. Он добавляет: «Сказанного достаточно, чтобы показать, что воды у ашанти… рассматриваются как вместилища силы или духа божественного творца и, стало быть, как великая жизнетворная сила. Один жрец сказал мне однажды: „Как женщина дает жизнь ребенку, так и вода может родить бога“» [45, с. 146].

Другие телесные жидкости символически соединяются, по словам Рэттрэя [45, с. 54], с «элементами ntoro в. человеке», например со слюной; во время обрядов, связанных с рекой Босоммуру, король ашанти разбрызгивает воду изо рта со словами: «Пусть буду я жив, а мой народ процветает». Символика белого в мифе Босоммуру встречается во многих ритуальных контекстах, когда поклоняются богам воды, а жрецы Верховного Бога и других божеств постоянно носят белые одеяния. О символике белого и его связях с семенем, слюной, здоровьем, силой и благотворностью во многих африканских и других обществах я писал в ряде опубликованных работ [59; 60; 61]. Символика белого у ашанти по своей семантике не отличается от символики белого у ндембу.

Теперь подведем итог нашим открытиям у ашанти. Похоже, обнаруживается цепочка, в которую входят: связка отец — ребенок, т. е. ntoro (как семя, дух и социальная группа с самым широким членством); мужской пол (представленный образом отца, Небесным Богом Оньяме, его сыновьями и мифическим питоном — мужским символом); слюна; вода; благословение посредством разбрызгивания воды изо рта; озера; реки; море; символика белого; жречество. Вдобавок вожди и в особенности король явным образом ассоциируются в Adae и в других церемониях с Небесным Богом и с реками, прежде всего с Тано, как намекают говорящие барабаны во время обрядов Adae [45, с. 101].

Женское начало и abusua связаны, как мы видели, с кровью и через кровь с самыми разнообразными символами красного. Едва ли не повсеместно кровь и краснота имеют одновременно как благоприятные, так и неблагоприятные коннотации. У ашанти красное ассоциируется с войной [46, с. 134], с ведовством [46, с. 29, 30, 32, 34], с мстительными духами жертв [46, с. 22] и с похоронами [46, с. 150]. В некоторых случаях существует прямая оппозиция символики белого (мужского) и красного (женского). Например, речной бог Тано, или Та Кора, согласно Рэттрэю, «представляется весьма холодным или даже враждебным к женщинам. Они, как он заявляет, неблагодарные создания (bonniaye). Женщинам не разрешается прикасаться к его алтарю, и у него нет своих akomfo (жриц). Менструирующие женщины — одно из его табу» [45, с. 183]. Следует вспомнить, что река Тано играет важную роль в обрядах Adae асантехене — верховного вождя народа. Ведовство и символика красного в похоронном ритуале имеют отношение к членству babusua, поскольку именно матрилинейные родственники обвиняют друг друга в ведовстве, и большинство смертей связывается с ведовством.

В понятии кровной связи кроется еще один зловещий смысл. Символика красного ассоциируется также с культом земли Asase Ya, рассматриваемой как «женское божество» [46]. По Рэттрэю, «она не табуирует менструацию (kyiribara); она любит человеческую кровь» [46, с. 342].

Я мог бы умножить выдержки из в высшей степени обстоятельных материалов Рэттрэя по символике красного, чтобы показать, как ашанти соотносят женский пол, смерть, убийство, ведовство, неблагоприятность, менструальную нечистоту и жертвоприношение людей и зверей. Например, у ашанти есть «красный» suman, или «фетиш», который являет собой «нечто вроде козла отпущения, принимающего на себя все зло и грехи мира» [46, с. 13]. Suman погружается в красную краску esono (сделанную из истолченной коры дерева adwino — это, вероятно, вид Pterocarpus), которая есть «субститут человеческой крови» и используется в культе земли. Esono символизирует также менструальную кровь. Этот же самый фетиш, называемый kun-kuma, также покрыт пятнами и сгустками крови овец и кур, «которых на нем приносят в жертву», скрывает внутри себя «волокно (baha), использованное менструирующей женщиной» [46, с. 13]. Здесь мы видим, что жертвенная кровь и менструация взаимосвязываются с нарушениями естественного и социального порядков — «злом и грехами». И еще один, последний и, должно быть, наиболее интересный пример. Раз в году происходит осквернение самого первого алтаря ntoro, упомянутого выше ntoro Босоммуру. Этот ntoro часто принадлежит самому асантехене. В день обрядов «король вымазывается красной краской esono» [46, с. 136]. Таким образом, белизна ntoro и реки Босоммуру оскверняется. Для того чтобы затем очистить алтарь от скверны, воду из нескольких священных рек смешивают в кувшине с белой глиной и окропляют этой водой алтарь.