Роберт Хаэр - Лишённые совести: пугающий мир психопатов

Это вам ничего не напоминает? Наверное, напоминает, хотя я не могу поставить диагноз, основываясь на нескольких фактах, взятых из газеты. Я привел этот отрывок не для того, чтобы обсудить, был этот малолетний убийца психопатом или нет. Цель, которую я преследовал, заключается в следующих строках: «Из рассказов подростков, проживавших по соседству с убийцей, выяснилось, что около двадцать из них знали, кто был убийцей, но никому этого не рассказывали».

Когда молодые психопаты попадают в банду, перед ними открываются огромные возможности. Их импульсивность, себялюбие, бездушность, эгоцентричность и агрессивность отлично сочетаются с деятельностью банды, а иногда и задают ей тон. Действительно, где еще психопаты могут действовать так открыто и безнаказанно? Местные банды активно занимаются торговлей наркотиками, воровством, запугиванием и вымогательством. Часто они принимают в свои ряды школьников. Присутствие банд как в стенах школы, так и за ее пределами постоянно напоминает учащимся и учителям об их влиятельности и силе.

Хотя общественность проявляет сегодня повышенный интерес к деятельности таких банд, наказание за проступки их членов оставляет желать лучшего. Недавно два пятнадцатилетних подростка и один шестнадцатилетний были задержаны по обвинению в нападении, автомобильных кражах, ношении опасного для жизни оружия, нападении с применением опасного для жизни оружия и нападении с нанесением телесных повреждений. Большинство обвинений были сняты, потому что родители подростков-свидетелей, боясь преследований, запретили своим детям выступать в суде. Представитель правоохранительных органов выразил беспокойство по поводу того, что «преступник может снять с себя обвинение с помощью запугиваний и угроз», и заметил, что на свидетелей всегда оказывается давление, если на скамью подсудимых садится член банды. В бандах присутствует коллективное чувство силы и безнаказанности — то же, что и у некоторых ее психопатических членов.

Если наше общество движется к позволению, усилению, а в некоторых случаях и восхищению теми чертами, что я перечислил в Контрольном перечне признаков психопатии: импульсивностью, безответственностью, отсутствием жалости и т. д. (в чем лично я убежден), — наши школы могут стать микрокосмами «скрытного общества», где психопаты, спрятавшись от правосудия, будут добиваться своих разрушительных эгоистичных целей путем запугивания других школьников. Последствия игры «в молчанку» двадцати канадских подростков, которые знали об убийстве и знали имя убийцы, но по каким-то причинам скрывали это, могли быть катастрофическими. По-моему, общество, поддавшееся чарам психопатической личности, начинает относиться к ней толерантно. Еще больше ужасает вероятность того, что порочные психопаты станут извращенным примером для подражания для детей, выросших в проблемных семьях или морально разлагающихся сообществах, где нет места чести, справедливости и заботе об окружающих.

Трудно представить отца (или мать) психопата, который в отчаянии не спрашивал себя: «Что я сделал не так, если мой ребенок стал таким?»

Ответ: наверное, ничего. Подытоживая все сказанное, я могу сказать, что мы точно не знаем, почему люди становятся психопатами. Однако современные данные указывают на то, что в развитии расстройства воспитание играет не единственную и даже не главную роль, как считалось раньше. Конечно, это не значит, что влияние родителей и социального окружения можно снимать со счетов. Поведение родителей никак не сказывается на наличии в ребенке основных составляющих расстройства, но определяет их развитие и проявление. Плохое воспитание и плачевные социально-бытовые условия, вне всякого сомнения, могут обострить существующие проблемы и сформировать негативные поведенческие паттерны у ребенка. Взаимодействие этих факторов помогает объяснить, почему одни психопаты становятся серийными убийцами, а другие, которых абсолютное большинство, — «обычными» преступниками, грязными бизнесменами или политиками.

Хотя происхождение психопатии остается неясным, повышение точности диагностики и результаты многочисленных исследований позволяют нам выработать максимально правильный подход к решению проблемы психопатии. Этому и посвящены последние главы книги.

В 1981 году в городе Милпитас, штат Калифорния, был случай, когда тринадцать подростков в течение трех дней хранили в тайне тот факт, что один парень убил их четырнадцатилетнюю одноклассницу. За это время они несколько раз поднимались на холм, чтобы посмотреть на тело. В фильме River's Edge («На краю реки»), который был снят в 1987 году по материалам этого дела, дети изображены представителями «потерянного поколения». Всем, кто знаком со стилем общения современных подростков, поведение актеров покажется тревожно знакомым. В этом искусно снятом фильме представлен необычный взгляд на то, как может быть скрыта преступная подростковая субкультура.

Мир, где живут эти дети, — это квартал, в котором проживают белые представители рабочего класса. Такие места редко изображают в кино реалистично. Дети, воспитанные на телевизионном насилии, основывают тайное преступное сообщество, в то время как их родители пытаются свести концы с концами. Измученных ежедневной рутиной родителей в лучшем случае хватает лишь на то, чтобы крикнуть: «Это ты?», когда ребенок входит в дом или выходит из него и идет по своим делам.

В одной из самых ярких сцен фильма показан учитель, который пытается заглянуть под «холодную», ироничную маску, скрывающую подлинное лицо детей. Он просит, скорее, даже умоляет класс рассказать, как на них повлияла смерть одноклассницы. Только один парень — тот, которого все считают занудой, — откликается на эту просьбу. Остальных этот вопрос, кажется, ставит в тупик. Отчаянно пытаясь найти подтверждение тому, что дети вообще хоть как-то его понимают, учитель поворачивается к Клариссе, одной из тех, кто в конце концов рассказал властям об убийстве, и спрашивает: «Скажи, что значила для тебя Джеми…» В ответ он видит только пустой взгляд. Было ли ей все равно или она просто не хотела рассказывать о своих чувствах учителю, судить зрителю.

Отсутствие сочувствия, жалости или хотя бы понимания потери приводит учителя в бешенство: «Да вам всем наплевать на то, что она мертва….Этот случай дает нам шанс проявить себя с лучшей стороны, но вам начхать на ее смерть. Потому что если бы вам было не все равно, вы были бы сейчас на улице и, находясь в полубредовом состоянии от недосыпания, искали бы убийцу».

Что последовало за этой вспышкой гнева? Жуткая тишина.