Александр Асмолов - По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

Отсюда, от этой логики, неклассической логики, я перехожу к работам Выготского по вращиванию. Иногда интериоризацию понимают примитивно — как переход из внешнего во внутреннее. Нет, никогда об этом не шла речь в работах Выготского. Он четко показывает именно переходы, фантастические трансформации миров. В своих работах Выготский открывает, как социальный мир свертывается, меняет размерность, обладает хронотопом, превращаясь во внутренние иные миры. Привожу некоторые примеры: Выготский в «Мышлении и речи» говорит о переходе от сукцессивного к симультанному — это уникальный переход от последовательного к одновременному.

Когда мы переходим от речи к мысли, то это прыжок в иное пространство — это как трансгалактический переход. При этом меняется размерность. Мы от сукцессивного ряда переходим к симультанным рядам. Отсюда мышление сегодняшнего века — это мышление смысловыми пространствами, семантическими в широком смысле слова пространствами и полями. Это неклассическая логика и Выготского, и Курта Левина.

За вращиванием, свертыванием, интериоризацией стоит рождение иных реальностей. Вспомните, как Выготский говорит о слипании значений через агглютинации. И здесь опять уникальная вещь, которой мы не помним. Мы часто повторяем «Мойдодыр» (мой-до-дыр) и «Айболит» (ай-болит) и не замечаем, как за этими словами проступает совершенно иное измерение реальности. Вспомните гениальную вещь человека, с которым, увы, мне пришлось прощаться в эту пятницу — Бориса Владимировича Заходера. Его герой называется «Щасвернус». И все в мире Винни-Пуха делалось таинственным Щасвернусом.

Вот эта агглютинация, это слипание четко выделялось Выготским как один из механизмов свертывания, изменения пространственной реальности. Его примеры с Дон Кихотом, с поэмой «Мертвые души» Гоголя демонстрируют, как упаковываются значения и вырастают иные миры.

Отсюда переход от мира значений — к миру смыслов. Он невероятно важен. Сегодня образование России, если оно хочет быть образованием, переходит от объяснения, знания — к интерпретации и пониманию. Оно движется от когнитивной логики Декарта, как это и подсказывал Выготский, к герменевтической, интерактивной, понимающей логике , идущей через Спинозу, Гуссерля и Выготского к современному миру.

Это подчеркивает в своих работах и Джером Брунер. Вот эта уникальность слипания: каждый из нас напичкан вселенными, которые свертываются из социального мира, а потом хлынут потоком в этот мир, рождая новые миры.

В каких мирах мы живем? Сегодня, здесь и теперь мы полностью чувствуем, что мы можем жить, существовать в огромном, с особыми измерениями, мире, который есть мир Л. С. Выготского.

И еще одна красивая логика, идущая от Выготского — логика при исследованиях игры — тоже неклассическая логика. В работах по игре Выготский вводит понятие «мнимой ситуации», которое вы хорошо помните. Но сегодня где эти мнимые ситуации? Вот в моих руках работа, которая называется «Культурно-историческая психология Выготского в интернете», где собраны все материалы по исследованиям и подходам к Выготскому, опубликованные на разных страницах интернета. По сути дела, мы сегодня столкнулись с тем, о чем говорил Выготский: есть взаимопереходы между игрой и реальностью, туда и обратно. Мы сегодня уходим в мнимые реальности, в виртуальные миры. И виртуальная реальность становится сегодня не менее осязаемой по неклассической логике, чем другие реальности.

Где зона перехода? Зона перехода, как подчеркивает человек, близкий по логике к исследованиям Выготского и обладающий тоже неклассическим стилем мышления — Ю. М. Лотман, — это прорыв культуры через смысловые реальности. С кем общаемся мы, если в виртуальной реальности смотрим исследования Выготского? Вырастает уникальный пласт работ. Читаем: «Выготский и Бахтин», «Выготский и Витгенштейн» — огромный цикл работ, посвященный анализу творчества Выготского и лидера Венской лингвистической школы Витгенштейна. И, наконец, еще одна логика: Выготский и нарративная психология — повествовательная психология, которая все более овладевает двадцатым веком как смысловая интерпретивная психология.

Следующий ход неклассической психологии. Л. С. Выготский, и мы все это помним, создал классическое явление для понимания образования и жизни в целом, введя понятие «зоны ближайшего развития» («ЗБР»). В интернете каскад работ по анализу и развитию представлений Л. С. Выготского о ЗБР. Но когда мы цитируем Выготского о ЗБР, мы часто суживаем это понятие, сводя его лишь к детерминистской логике, когда взрослый с ребенком решает задачи, определяя высоту его развития.

На самом деле у Выготского «задачи решаются со взрослыми и продвинутыми сверстниками». В этом суть дела. Что такое решение задач с продвинутыми сверстниками? Сверстник всегда ставит задачу, от зависти к которой Гейзенберг подпрыгнул бы до потолка. Это задача с моментами неопределенности: «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». И ведь самое интересное, что сверстники идут «туда, не знаю куда» и находят «то, не знаю что». Вот эта логика неопределенности, это введение неопределенности в систему (я и делаю на этом особый акцент) пронизывает и работы Л. С. Выготского, и работы по метафорам Ю. М. Лотмана. Ведь детская субкультура ставит перед ребенком неопределенные задачи, небылицы, небывальщины: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить». Что эти зоны делают через зону, близкую к ЗБР, которую мы называем «зона вариативного развития»? Что делает ребенок? Он проходит самую важную школу, которая будет школой двадцать первого века, школу неопределенности. Сегодня, если мы не хотим, как говорил Выготский, быть рабами репродуктивного мышления, в образование должна прийти школа неопределенности: ребенок будет решать не только стандартные задачи, не только типовые задачи, но задачи с избыточными, недостаточными данными, вероятностной логикой. Все это сегодня мы начинаем понимать благодаря циклу исследований Выготского.

Одной из последних работ этого десятилетия дано очень любопытное название: «Введение в Выготского». Эту работу написали наши английские коллеги. Одни заголовки этого исследования — «Введение в миры Выготского»… — показывают, как мысль неклассической психологии вращается вокруг Выготского. Назову некоторые из них: «От внешнего мира к внутренней речи», «Бахтин. Выготский. Интериоризация языка», «Практика, личность и социальный мир».

Выготский говорил об интериоризации. Сегодня куда важнее экстериоризация. Интерсубъеюивность, о которой тоже писал Выготский. Как появляются интерсубъективные реальности, как появляются смысловые миры? Эта напряженная логика мысли сегодня должна быть пройдена, исследована. Идти следует не только от мира, в который погружается субъект, а от того, как личность вбрасывает себя в мир, как личность меняет пути развития, как личность порождает иные логики эволюции реальности.