Александр Асмолов - По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

В исследованиях Ш. Н. Чхартишвили, развивающего концепцию Д. Н. Узнадзе, особенно сильна тенденция рассмотрения поведения в связи с установкой. Он пытается, в частности, соотнести установки с отдельными моментами поведения при обсуждении проблемы взаимоотношений между первичными и фиксированными установками. Напомним, что под фиксированной установкой понимается готовность к повторной актуализации определенного способа действия, реализующаяся при столкновении субъекта с теми условиями, на которые эта установка ранее была выработана. Анализируя взаимоотношения между первичными и фиксированными установками, Ш. Н. Чхартишвили показывает глубокое различие между ними. Это различие, с его точки зрения, столь велико, что для обозначения фактора, обусловливающего различные установочные иллюзии, вообще нужно подыскать какой-нибудь другой термин. Отстаивая свою точку зрения, Ш. Н. Чхартишвили перечисляет признаки первичной и фиксированной установок, показывая, сколь велико различие между этими понятиями. Так, первичная установка — это всегда состояние субъекта, его модус, в котором заранее отражен общий характер всего поведения. Во-вторых, первичная установка — явление динамического порядка. В-третьих, первичная установка «сама снимает себя» после того, как совершены акты поведения, приведшие к удовлетворению потребности, т. е. первичная установка — это переходящее состояние. Ей присуща целостная природа. И, наконец, она определяет ход течения явлений сознания, никогда не вступая в пределы сознания.

В отличие от первичной установки, фиксированная вторичная установка принадлежит к «состояниям хронического порядка», которые иногда сохраняются в течение всей жизни. Вторичная установка существует в инактивном виде до тех пор, пока не попадает в те условия, на которые она выработана. После появления этих условий на базе фиксированной установки развивается именно то действие, в котором она ранее была зафиксирована, независимо от того, адекватно это действие ситуации или нет. И далее, у индивида одновременно может быть неограниченное количество фиксированных установок. Перечислив все эти признаки первичной и фиксированной установок, Ш. Н. Чхартишвили делает вывод, что фиксированная установка — традиционный объект исследований в школе Д. Н. Узнадзе — вообще не может быть признана установкой! Приводя дальнейшую аргументацию в пользу этого положения, он особо останавливается на различном отношении первичной и фиксированной установок к поведению. Первичная установка соответствует поведению как целому, и в ней с самого начала предусмотрена структура ситуации того поведения, которое должно осуществиться на ее основе. По-иному связаны между собой поведение и фиксированная установка. Опираясь на тот факт, что фиксированная установка приводит к возникновению иллюзии, Ш. Н. Чхартишвили указывает на соотнесенность иллюзии фиксированной установки с отдельными фрагментами поведения. Он пишет: «Обычно иллюзии и ошибки фиксированной установки могут касаться только отдельных структурных моментов — отдельных действий и операций [курсив мой. — А.А. ], а не основной структуры поведения, его основного каркаса» ( Чхартишвили , 1971, с.26). Интересный теоретический анализ, проделанный Ш. Н. Чхартишвили, позволяет глубже понять специфику разных форм установки — первичной и фиксированной. Особенно ценной в этом анализе является попытка соотнесения различных форм установок со структурными моментами поведения. Однако вывод о том, что фиксированная установка вообще не является установкой, звучит неожиданно. Чтобы лучше ощутить всю неожиданность этого вывода, мы вынуждены будем сделать отступление и напомнить о той роли, которую сыграли в развитии школы Д. Н. Узнадзе исследования фиксированной установки.

О проявлениях фиксированной установки судят по тем искажениям, которые она вносит в процесс поведения. Эти ошибки и искажения говорят о том, что в ряде случаев фиксированная установка может приобрести относительную самостоятельность и независимость от задачи, поставленной перед субъектом. В этой относительной независимости от задачи заключается фундаментальная особенность фиксированной установки, которая наложила неизгладимый отпечаток на весь ход исследования проблемы установки в эспериментальной психологии. Благодаря ей психологи узнали о существовании установки. Из-за нее в умах многих исследователей установка устойчиво ассоциируется с фактором, вносящим искажение в разные виды деятельности. В исследовании этой особенности Д. Н. Узнадзе увидел путь к изучению многообразных свойств установки. Он искусственно создал ситуацию, в которой установка открывалась перед исследователем в кажущейся независимости от деятельности, и превратил эту ситуацию в метод исследования установки. Такой шаг был необходим, и Д. Н. Узнадзе сделал его в поисках подхода к решению главной проблемы — проблемы исследования первичной установки. Так появился метод «фиксации установки», с помощью которого Д. Н. Узнадзе и его ученикам удалось изучить саму сущность фиксированной установки по той роли, которую она играет в возникновении, развитии и угасании различных иллюзий и «нарушений» в процессах психической активности. В мировой психологии ни одна школа не сделала в этом направлении большего, чем школа Д. Н. Узнадзе. Последователи Д. Н. Узнадзе, вдохновленные своим учителем, открыли и детальнейшим образом исследовали характеристики фиксированной установки: динамичность (статичность), пластичность (грубость), лабильность (стабильность), генерализацию, иррадиацию, фазовый характер и т. д. Идя по пути Д. Н. Узнадзе, они создали целый ряд тонких методов исследования фиксированной установки: метод «нейтрального шрифта» З. И. Ходжавы, метод «субсенсорных раздражителей» Б. И. Хачапуридзе, исследование фиксированной установки на материале послеобразов (И. Т. Бжалава) и т. д. Без этих исследований нельзя было бы подойти к главной проблеме — к изучению первичных установок. Однако в ходе исследований фиксированной установки незаметно произошел «сдвиг мотива на цель», т. е. мотив «изучение первичной установки» временно сместился на цель «изучение фиксированной установки», которая приобрела вполне самостоятельное значение и оставалась основной целью исследования в течение последних сорока лет. Поэтому вывод Ш. Н. Чхартишвили о том, что явления фиксированной установки вообще не относятся к классу установочных явлений, звучит столь неожиданно.

С этим выводом трудно согласиться, несмотря на то, что выделенные Ш. Н. Чхартишвили специфические признаки первичной и фиксированной установок со всей ясностью показывают их различие. Однако набор специфических признаков первичной и фиксированной установок не должен заслонить общего и основного признака, объединяющего эти две различные формы установочной регуляции деятельности. Ведь в обоих случаях мы имеем дело с тенденцией к реагированию в определенном направлении, с готовностью к действию. И эта характеристика установочных явлений является главной как в исследованиях школы Д. Н. Узнадзе, так и в зарубежной психологии. Конечно, ею никак нельзя ограничиться, и под нее попадают самые разные установки, начиная от нервно-мышечных и моторных установок и кончая мировоззренческими установками. Но это означает лишь то, что необходимо установить связь между этими формами установок, а не изгонять наиболее изученную в настоящий момент форму установки — фиксированную установку — из класса установок вообще. Именно то, что общего указания на готовность как на основную особенность установки явно недостаточно, что нельзя разные проявления установки подводить под одну универсальную безликую установку, и доказывает кропотливый сравнительный анализ свойств первичной и фиксированной установок, проделанный Ш. Н. Чхартишвили. Этот анализ еще раз убеждает в том, что нельзя бесконечно двигаться путем возведения к общему. Этот путь как показал Л. С. Выготский, неизбежно приводит к полной утрате конкретного многообразия и специфики изучаемого явления. Однако не следует впадать и в другую крайность — не видеть за многочисленными специфическими свойствами установок объединяющей их общей особенности. На наш взгляд, из исследования Ш. Н. Чхартишвили вытекает не вывод о том, что фиксированная установка вообще не относится к установочным явлениям (вывод, противоречащий представлениям об установке как готовности к действию), а только то, что различные по своей природе установки не могут быть приведены к одному общему знаменателю — единой всепоглощающей установке. Такое сведение будет тем не менее происходить, пока во всей полноте не будет поставлен вопрос о содержании, которое та или иная форма готовности выражает в деятельности и от которого зависит ее специфика. Согласно Д. Н. Узнадзе, содержание установки зависит от объективного фактора, вызывающего установку. Следовательно, при исследовании содержания установки каждый раз необходимо найти тот предмет в ситуации разрешения задачи, на который направлена установка, и то, какую роль выполняет этот предмет в детерминации деятельности. Поэтому, чтобы найти действительные причины различия разных форм установок — первичной и фиксированной, — следует выявить место вызывающего их объективного фактора в поведении и исследовать, каким образом этот фактор отражается субъектом, т. е. дать его содержательную характеристику. К сожалению, в ходе этих поисков само обозначение различных форм установок как первичных и фиксированных может повлечь за собой ложное предположение, будто термины «первичность» и «фиксированность» означают только различные моменты, которые установка при формировании проходит во времени. В экспериментальном исследовании «первичность» имеет исключительно операциональный смысл, т. е. она является лишь указанием на то, что еще не произошел процесс фиксации посредством установочных опытов. И только. Тогда остается совершенно непонятным, почему свойства первичной установки столь резко отличаются от свойств фиксированной установки. Термины же «первичность» и «фиксированность» не несут указаний на содержание разных форм установок и затушевывают существующее между ними различие.