Александр Асмолов - По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

Сторонники второй позиции склонны к полному отождествлению установки и цели. Так, А. С. Прангишвили пишет: « Установка (закодированная модель конечного результата реакции) [курсив мой. — А.А. ], предвосхищая эту реакцию во времени, является совершенно неотъемлемым компонентом структуры целенаправленной деятельности» ( Прангишвили, 1972, с.6). Полностью соглашаясь с А. С. Прангишвили в том, что установка — неотъемлемый компонент целенаправленной деятельности, мы не можем поставить знак равенства между установкой и закодированной моделью конечного результата реакции и тем самым упразднить ту психологическую реальность, которая стоит за целью. Вслед за Ф. В. Бассиным (1966) мы считаем, что установка — это не синоним модели будущего результата, а скорее обозначение специфической роли осознаваемого предвидимого образа цели. Эта роль состоит в стабилизирующем организующем влиянии со стороны предвосхищаемой цели на протекание процесса. Как и при анализе смысловой установки, мы различаем отражение того или иного объективного фактора, вызывающего установку, в данном случае — целевого объекта и саму целевую установку — форму выражения этого отраженного в сознании фактора в регуляции деятельности. Целевая установка неотрывна от антиципируемого результата действия, но она не растворяется в нем. Эта спаянность целевой установки и цели вызывает трудности при анализе целевой установки и отчасти является причиной пренебрежения целевой установкой во многих исследованиях. Трудности выделения целевой установки в качестве относительно самостоятельного момента осуществления действия связаны прежде всего с тем, что в условиях нормального функционирования действия она практически спрятана в нем и никак феноменологически не проявляет себя. Ситуация, однако, разительно меняется, если смена целевых установок не поспевает за резким изменением действия, сменой одного действия другим. Тогда целевые установки обнаруживают себя, подобно тому, как мгновенно обнаруживается инерция движения быстро бегущего человека при резкой остановке. Приобретшая самостоятельность целевая установка — это форма, вырвавшаяся из-под власти содержания. Выпадая из общей системы активного целенаправленного действия, она начинает выступать в своем собственном движении, которое в ряде случаев носит извращенный характер, проявляясь, например, в системных персеверациях [9] А. Р. Лурия (1966) выделяет два топа персевераций: системные и двигательные. Системные персеверации выражаются в повторении всего действия в целом. Их причина — «инертность раз возникшей программы». Двигательные персеверации — нарушение реализации нужного движения. Этот тип персеверации выражается в стереотипном повторении одного и того же движения. . В других случаях, не принимая патологической окраски, целевые установки выступают как сила, ушедшая из-под контроля субъекта, и проявляются в тенденциях типа тенденции к завершению прерванного действия (Б. В. Зейгарник).

Анализ различных форм патологии установки в связи со структурой человеческого действия дан в исследовании А. Р. Лурии (1945). В случае поражения конвекситальной поверхности лобных долей у больных обнаруживается выпадение целевой, или, как ее называет А. Р. Лурия, предметной интенциональной, установки из общей системы действия. Больные с поражением конвекситальной поверхности лобных долей могут выполнять действия, задаваемые отдельными инструкциями, но оказываются не в силах подчинить поведение цепи инструкций, сменяющих друг друга. Новая инструкция приводит лишь к выявлению предварительно созданной установки. А. Р. Лурия, характеризуя деструкцию поведения, возникающую при нарушении установки на уровне действия, пишет: «Раз вызванная предметная установка оказывается обладающей столь резко выраженной инертностью, что после выполнения нужного действия она не исчезает, но продолжает оставаться и подменять собою все последующие намерения, в то время как адекватные новым инструкциям установки не возникают вовсе» ( Лурия, 1945, с.251). При извращении целевой установки нормальное протекание поведения подменяется персевераторными штампами. Так, больной, которого просят нарисовать то круг, то крест, начинает стереотипно рисовать фигуру креста, не замечая, что выполняет неадекватное действие. Позднее А. Р. Лурия (1966) назвал персеверации такого типа системными персеверациями.

В обычной жизни часто встречаются случаи «самостоятельного» проявления целевой установки в форме тенденции к завершению прерванных действий. Этим феноменом интуитивно пользуются писатели и хорошие лекторы. Писатель, желающий, чтобы его читатель захотел прочесть вторую, еще не опубликованную часть книги, старается «оборвать» изложение на самом интересном месте. Лектор, стремящийся, чтобы его слушатели глубже поняли проблему, не «разжевывает» ее до конца, а прерывает лекцию, вынуждая тем самым слушателей самих попытаться решить или, по крайней мере, обдумать эту проблему. Если слушатель выходит с лекции в состоянии прерванного действия и имеет установку на поиск решения поставленной проблемы, то, значит, лекция удалась. Подобные проявления целевой установки были открыты и исследованы Б. В. Зейгарник на материале запоминания прерванных и законченных действий. Испытуемым предлагали в беспорядке совершать различные действия, причем одни действия им давали довести до конца, а другие прерывали. Выяснилось, что прерванные действия запоминаются примерно в два раза лучше, чем законченные. В классических экспериментах Б. В. Зсйгарник, таким образом, был установлен тот фундаментальный факт, что предвосхищаемая субъектом цель действия продолжает оказывать влияние и после того, как действие прервано, выступая в виде устойчивой тенденции к завершению прерванных действий.

Анализ особенностей и функций установок на уровне действия или целевых установок позволяет сделать следующие выводы:

— Целевая установка, представляющая собой готовность, которая вызвана предвосхищаемым осознаваемым образом результата действия, выполняет функцию стабилизации действия.

— В том случае, когда протекание действия не встречает на своем пути никаких препятствий, стабилизирующая функция целевой установки никак феноменологически не проявляет себя. Поэтому возникают затруднения при анализе целевой установки, и, как правило, этой форме установки приписывается только роль фактора, определяющего избирательность психических процессов (см., например, эксперимент О. Кюльпе). Отсутствие феноменологических признаков и опознание проявлений целевой установки исключительно по ее конечному эффекту — избирательности психических процессов — приводят некоторых исследователей либо к полному игнорированию установочного момента в регуляции действия, либо к отождествлению между собой цели и вызываемой этой целью установки.